Как правильно читать на старославянском языке. Церковнославянский язык

Пояснительная записка

Памяти Нины Павловны Саблиной

«Н.П. САБЛИНА относилась к тому малому стаду, что стоит во Имя Слова. Кандидат филологических наук, доцент, педагог с сорокапятилетним стажем, всю свою жизнь она радела о восстановлении русской языковой культуры, высшей и питающей частью которой является живой церковнославянский язык». (Ирина Рубцова)

Нас долго совесть будет мучить:
Не знали, не уберегли...
Господь берёт на небо лучших
От грешной страждущей земли.
И смерть внезапно, словно мина,
Дыханье жизни прервала.
Равноапостольная Нина
Сестру, наверно, позвала.
И вот она летит над нами,
Чиста, как снег, душа её...
Взгляни: сверкает, словно пламя,
Словесной сабли остриё. (Татьяна Егорова)

«Языкознание имеет исключительное значение для развития ума» - утверждал профессор протоиерей В.В. Зеньковский. В народном представлении грамотность всегда рассматривалась как ключ к Божественному Писанию, особенное внимание на изучение церковнославянского языка в своей сельской школе обращал великий педагог С.А. Рачинский.

Среди причин, якобы мешающих современным людям посещать Богослужение, часто называют «непонятность» богослужебного языка. Детям нам тоже предстоит объяснить, почему Церковь до сих пор молится на этом древнем языке, и зачем его надо изучать.

Церковнославянский язык никогда не был разговорным, он был создан святыми солунскими братьями специально для общения с Богом, как язык, возвышенный над мирской суетой, язык Богослужения и Богообщения. Отказаться от него - означало бы сильно себя обеднить, примитизировать наше Богообщение.

Оценить красоту и поэтичность церковнославянского языка невозможно, если его совсем не понимаешь, ну а для этого надо потрудиться. Убеждая детей в необходимости изучения церковнославянского языка, мы приводим известный аргумент - ни у кого не вызывает возражений необходимость знания английского языка для профессионального роста. Точно также для духовного роста требуется знание языка сакрального, языка, на котором молились святые, для того, чтобы и нам приобщиться к их духовному опыту.

На уроках, по совету Н.П. Саблиной, мы приводим примеры, как звучал бы, допустим, привычный для нас возглас «Вонмем!» на современном языке - «Внимание!». У детей это, как правило, вызывает улыбку и убеждает их в том, что не стоит торопиться с переводом богослужения на современный язык.

Говоря о необходимости преподавания церковнославянского языка, д.ф.н. Журавлев В.К. считает, что освоение нашими детьми церковнославянского языка - это их воцерковление, введение во Храм. Он отмечает, что «искони русские дети учились читать по Псалтири и Часослову», но затем «в результате семидесятилетнего господства богоборческого режима церковнославянский язык был изгнан из системы народного образования... Перебиты священнослужители, пастыри, дабы «рассеять стадо. И где-то бродят ягнятки - русские ребятки. Но у нас есть священный рожок церковнославянский язык. Он-то и приведет русских ребяток в Храм Божий. И да воскреснет Русь Святая!»

Свирепова О.В., преподаватель курсов церковнославянского языка при Серпуховском благочинии,

Захарова Л.А., директор воскресной школы «Вертоград»

Учебно-тематический план

Часть 1. Церковнославянский Имяслов. 4 класс (10-11 лет)

Урок 1. Завещанный образ родного языка
Урок 2. Азъ и Буки
Урок 3. Веди и Глаголь
Урок 4. Добро и Живете
Урок 5. Есть и Ять
Урок 6. Зело и Земля
Урок 7. Иже и И десятиричное
Урок 8. Како и Людие
Урок 9. Мыслете и Нашъ
Урок 10. Онъ, Омега и Отъ
Урок 11. Покой и Рцы
Урок 12. Слово и Твердо
Урок 13. Укъ и Херъ
Урок 14. Фертъ и Фита
Урок 15. Цы и Червь
Урок 16. Ша и Шта
Урок 17. Еръ, Ерь и Еры
Урок 18. Я и Юсъ малый, Ю
Урок 19. Кси и Пси
Урок 20. Ижица
Урок 21. Азбучная молитва
Урок 22. Стихи
Урок 23. Зачет

Часть 2. Основы церковнославянской грамоты. 5 класс (11-12 лет)

Урок 1. Ажурное надстрочье
Урок 2. Слова под титлами
Урок 3. Буквенная Цифирь
Урок 4. Чередование согласных.
Урок 5. Звательный падеж
Урок 6. Неполногласие.
Урок 7. Глагол «Быти»
Урок 8. Правила чтения. Псалом 1.
Урок 9. Местоимения личные 1 и 2 лицо
Урок 10. Местоимения личные 3 лицо
Урок 11. Псалом 90. Чтение
Урок 12. Псалом 33. Чтение
Урок 13. Псалом 50. Чтение
Урок 14. Глаголица и кириллица
Урок 15. Зачет

Цель занятия – научиться читать по-церковнославянски.

Задачи :

1. Познакомить слушателей с основными правилами чтения по-церковнославянски.
2. Потренироваться в чтении по-церковнославянски.

План занятия:

1. Совместно со слушателями кратко вспомнить содержание предыдущего занятия.
2. Познакомить слушателей с содержанием занятия, используя иллюстрации и видеоматериалы, выполнить (полностью или частично) упражнения к занятию.
3. На основе проверочных вопросов провести обсуждение-опрос по теме занятия.
4. Задать домашнее задание: закончить (в случае необходимости) выполнение упражнений к занятию, ознакомиться с дополнительной литературой и видеоматериалами.

Основная учебная литература:

1. Миронова Т. Л.
2. Воробьева А.Г.

Дополнительная литература:

1. Алипий (Гаманович), иером.
2. Шиманский Г.И. http://www.seminaria.ru/divworks/shiman_read.htm

Ключевые понятия:

• Чтение;
• Редукция;
• Произношение.

Содержание занятия ( открыть )

Приложения:

Иллюстрации:

Видеоматериалы:

Церковнославянский язык – язык книжный. На нем не говорят, а только читают – по книге или наизусть – молитвы, псалмы, Евангелие и другие богослужебные тексты. Во время церковной или домашней молитвы по-церковнославянски читают вслух, слова при этом произносят по особым правилам. Эти правила церковнославянского произношения, как правила произношения любого языка, нужно знать и уметь применять.

1) По определению свт. Игнатия Брянчанинова, чтецу надлежит читать неспешно и непротяжно, произносить слова отчетливо, внятно.

2) Чтец должен произносить церковнославянские слова так, как они написаны, ясно прочитывая буквы, которые значатся в этих словах.

Выполнить это правило не так просто, как кажется на первый взгляд. Дело в том, что по-русски мы произносим слова совсем не так, как пишем.

Мы пишем высота , а говорим [высата].

Мы пишем тепло , а говорим [т’ипло].

Мы пишем святой , а говорим [св’итой].

Это явление в современном русском языке называется «редукция гласных», т. е. ослабление и изменение звучания гласных звуков.

В церковнославянском чтении редукция гласных недопустима, по-церковнославянски нам следует произносить слова так, как они написаны в тексте:

высота2 – [высота́],

тепло2 – [т’епло́],

свzты1й – [св’aтый].

В современном русском языке звонкие согласные на конце слова или перед глухими согласными оглушаются.

Мы пишем дуб , а говорим [дуп].

Мы пишем воз , а говорим [вос].

Мы пишем враг , а говорим [врак] или [врах].

Мы пишем всех , а говорим [фс’ех].

В церковнославянском чтении оглушение звуков не допускается: нужно произносить слова, четко выговаривая конечный звонкий согласный или звонкий согласный, стоящий в слове перед глухим: ду1бъ – [ду́б],

во1зъ – [во́з],

вра1гъ – [вра́г],

всэ1хъ – [вс’е́х].

Это получится скорее, если вслед за конечным звонким со гласным выговаривать, к примеру, коротенький гласный при звук [э]: [дуб э ], [воз э ], [враг э ].

В современном русском языке согласные звуки в слове часто произносятся слитно друг с другом.

Мы пишем отцу , а говорим [аццу́].

Мы пишем видится , а говорим [в’и́д’ица].

Мы пишем притча , а говорим [пр’и́чча].

Мы пишем сердце , а говорим [с’е́рца].

Мы пишем что , а говорим [што́].

В церковнославянском чтении слитное произношение звуков – «ассимиляция» – не разрешается. Требуется произносить каждый звук отчетливо, не сливая его с другими:

o3тцу2 – [отцу́],

ви1дитсz – [в’и́д’итс’a],

при1тча – [пр’итча],

се1рдце – [с’е́рдце],

что2 – [что].

В современном русском языке буква е под ударением в не которых случаях читается как [о].

Мы пишем еще , а говорим [ищо́].

Мы пишем черный , а говорим [чо́рный].

Мы пишем зёрна , а говорим [з’о́рна].

Мы пишем теплый , а говорим [т’о́плый].

В церковнославянском чтении букву е под ударением всегда произносят как [е]:

те1плый – [т’еплый],

є3ще2 – [еще́],

че1рный – [че́рный],

зе1рна – [з’е́рна].

Чтец должен следить за правильностью произношения особых церковнославянских написаний у некоторых слов.

Имена прилагательные и местоимения, оканчивающиеся в Род. и Вин. падежах ед. ч. на -агw, - аго, -егw, -его: свzта1гw, є3ди1наго, моегw2, честна1го – читаются так, как они написаны в тексте. Сравните: по-русски мы пишем – святого, единого, моего , а говорим [св’ито́ва], [йид’и́нава], [майиво́].

Сочетания букв –іa, - аа у некоторых существительных читаются как ия , ая : літургi1а – литургия, григо1ріа – Григория, нікола1а – Николая.

В словах бо1гъ, госпо1дь и в производных от них словах звук [г] по традиции произносится звонко, но без взрыва, именно так, как его произносят на юге России и на Украине. Чтобы выговорить правильное [г] в этих словах, попробуйте произнести [х], но не глухо, а звучно, с участием голоса.

1) Пренебрежение правилами церковного чтения вообще, когда церковнославянский текст читается так же, как русский, только нараспев;

2) С другой стороны, «сверхстарательное» чтение, когда чтец непременно хочет соблюсти предписание об отчетливом чтении каждой буквы: так слова се1рдце или ро1ждшаz он прочтет с паузой посередине, чтобы обязательно прозвучало звонкое д , t на1съ превращается в оты насы , всэ1хъ в высехы (иногда непроизвольно произносят некое подобие древних еров – очень краткий звук, допустимый только в конце интонационного отрезка, но нарочно не следует приобретать такой привычки);

3) При завершении интонационной группы, вместо того, чтобы протягивать гласную последнего слога, добавляется гласный звук после конечного согласного: так, если интонационная группа завершается словом прiи1детъ , надо протянуть голосом последнее е, а не ы после т.

Выполните упражнение 1 : 1) Прослушайте, следя по тексту, чтение первого псалма в аудиоформате несколько раз (см. Приложения 1, 2). 2) Прочтите самостоятельно несколько раз. 3) Сверьте свое чтение с чтением диктора, откорректируйте произношение. 4) Сопоставьте данный текст с русским переводом (см. Приложение 3). Выполните такое же упражнение со вторым псалмом (см. Приложения 4-6).

Выполните упражнение 2 – см. Приложение 7.

Приложения:

1. Каким должен быт ритм чтения в церкви?
2. Как отличается чтение по-церковнославянски от чтения по-русски?
3. Когда в церковнославянском языке читается не так, как пишется?
4. Какие ошибки в чтении по-церковнославянски наиболее часто встречаются?

Источники и литература по теме

Основная учебная литература:

1. Миронова Т. Л. Церковнославянский язык. – Изд. 3-е. – М.: Изд. Московской Патриархии Русской Православной Церкви, 2014. – 272 с.
2. Воробьева А.Г. Учебник церковнославянского языка. – М.: ПСТГУ, 2008. – 368 с.

Дополнительная литература:

1. Алипий (Гаманович), иером. Грамматика церковнославянского языка. – М.: Изд. «Художественная литература», 1991.
2. Шиманский Г.И. Наставление церковному чтецу о том, как читать в храме. [Электронный ресурс]. – URL: http://www.seminaria.ru/divworks/shiman_read.htm (дата обращения: 09.03.2017).

Видеоматериалы:

Церковнославянскому языку учились всегда.
В кирилло-мефодиевские времена он стал первым учебным предметом славян, когда святые солунские братья прибыли в Моравию и набрали первых учеников. Заметим, кстати, что после Кирилла и Мефодия не осталось словаря и грамматики (и даже сведений о возможном существовании таковых), а остались тексты и ученики. Изначальная необходимость изучения церковнославянского языка указывает на то, что он не был повседневным, разговорным, бытовым уже тогда. Почему?

Сначала о греческом. К IX веку греческий язык давным-давно миновал свою бесписьменную (так сказать, фольклорную) фазу. Появление у греков письменности сделало возможным качественный скачок в накоплении информации - теперь сохранялось и использовалось не только то, что можно запомнить, но и то, что можно записать. Это коснулось и языка - его словарного состава и грамматических средств - и стимулировало развитие греческой мысли. Великие писатели (Гомер, Гесиод, Еврипид), великие философы (Сократ, Платон, Аристотель), великие ученые (Пифагор, Архимед, Евклид) и многие другие, не упомянутые в скобках, расширяли и обогащали греческий язык - ведь всё, о чем они писали и говорили, нужно было как-то называть и как-то описывать.

В III веке до Р.Х. семьдесят два переводчика («толковника») перевели на греческий язык Священное Писание (Ветхий Завет), и греческий язык обогатился новыми смыслами, заимствованными из еврейского. Позже именно на греческом языке были написаны тексты Нового Завета и обширный корпус богослужебной и вероучительной литературы. Греческий язык стал языком глубокого и утонченного православного богословия и через это сам приобрел еще бОльшую глубину и утонченность. Таким был греческий язык в IX веке.

Что же представлял собой язык славянский в то время? А вот ту самую бесписьменную «фольклорную» фазу, ограниченную кругом предметов и средств, удерживаемых в коллективной памяти современников. И на этот язык нужно перевести сложнейшее и возвышеннейшее богословие из когда-либо существовавших, и притом с самого богатого на тот момент языка. Это примерно как бочку в наперсток перелить, и ничего не расплескать.

Кирилл и Мефодий справились с задачей блестяще, правда, наперсток перестал быть наперстком. Не только появилась азбука, и кстати, азбука, одинаково легко способная обслуживать и греческий, и славянский языки. Из греческого языка были введены в славянский новые слова, словообразовательные модели и грамматические правила, причем с такой глубокой филологической интуицией (как сказали бы исследователи, не допускающие Божественного Промышления в лингвистике), что кирилло-мефодиевские основы служат нам до сих пор.

Пару примеров приведу.

Первый - словообразовательный. В греческом есть слова ортос и докса, в славянском есть их соответствия прав и слава. При этом в греческом есть слово ортодоксия, а в славянском никакого слова православие нет, нет и самой такой словообразовательной модели. Кирилл (в то время еще звавшийся Константином) вводит и слова, и модель. Множество слов мы теперь образуем по этой модели, и кто помнит, что она греческая?

Второй пример - грамматический. Устная речь не терпит сложных грамматических отношений, всяких «в силу того, что», «несмотря на то, что», «при всем том, что», «тем не менее» и прочих усложнений мысли. Два самых ходовых союза устной речи - это «и» и «а». Вот пример из «Повести временных лет», примерно иллюстрирующий такое построение устной речи: «Пришли Аскольд и Дир. И все прочие выскочили из лодок. И сказал Олег Аскольду и Диру: Вы не князья и не княжеского рода. И вынесли Игоря. А вот сын Рюриков. И убил Аскольда и Дира.» Для отражения сложных смысловых и синтаксических отношений из греческого введены конструкции с двойными падежами и местоимением-»артиклем» иже-яже-еже.

Неудивительно, что получившийся язык, с одной стороны, был для славян своим, а с другой - требовал изучения. Заложенный первоучителями механизм передачи церковнославянского языка - через тексты и школу - актуален до сих пор.

С Крещением Руси князь Владимир параллельно со строительством храмов открывает школы с обучением грамоте («учению книжному»). А какая же тогда была еще грамота, как не церковнославянская? И не сказать, что дело обучения было легким. Летописец Нестор пишет о матерях первых школьников: «плакаху по них... акы по мертвеци плакахуся» (глагол в «длительной» форме употреблен два раза, т.е. плач действительно был значительный).

Методика обучения церковнославянскому языку веками сохранялась в неизменности и отличается от того, как церковнославянскому языку обучают сейчас.

Ученику (а это был отрок, т.е. человек не младше семи лет) объяснялись буквы и правила чтения, после чего он получал тексты - не искусственные какие-то учебные тексты, а самые «всамделишные» Часослов и Псалтирь (то, что может читать мирянин). Причем тексты на слух знакомые (за семь-то лет регулярного посещения богослужения!). Никакой грамматики - никаких склонений, спряжений, аористов, имперфектов и плюсквамперфектов. Такая система начального обучения церковнославянской грамоте сохранялась до начала XX века.

В XVII веке появилась и другая система изучения церковнославянского языка, но чтоб понять, что это за система и сравнить ее с только что изложенной, нужно сделать небольшое лирическое отступление об аналитизме и синтетизме.

Анализ (разделение целого на части) и синтез (собирание целого из частей) - две важнейшие операции нашего сознания. Злобные материалисты утверждают, что больше-то человек и не может ничего делать, как только где-то что-то отрывать (анализ) и к чему-то приделывать (синтез): купил картошку (оторвал от себя деньги - анализ, и присоединил к себе картофель - синтез), почистил ее (отделил от кожуры - анализ), положил в воду (соединил с кастрюлей с водой - синтез), сварил (добавил тепла - синтез) и съел (соединил с собой - синтез). Аналитизм - склонность разъединять и рассматривать кусочки. Синтетизм - наоборот, стремление к целому. А теперь обратно к теме.

Применительно к языку разделение его на словарь и грамматику и последующее разделение грамматики на части речи, склонения, спряжения и т.п. - пример аналитизма, в то время как ориентация на текст, где всё это одновременно присутствует в виде естественной смеси элементов, - пример синтетизма. В разумной пропорции филологический аналитизм и синтетизм знали греки, а вот романо-германский культурно-исторический тип явно предпочел аналитизм, подчас схоластического свойства. Славяне предпочли синтетизм.

В борьбе с католическим прозелитизмом в его иезуитском изводе западнорусские книжники взяли на вооружение некоторые методы своих противников, и в частности это коснулось методики преподавания. Начали появляться словари и грамматики церковнославянского языка - по аналогии со словарями и грамматиками языка латинского. Позже при Никоне аналитический подход был перенесен на территорию Московской Руси, а затем (с Петра I) утвердился как «единственно верный» в средней и высшей школе, в том числе и в духовной.

Получалось, что паства, крестьяне, коих в дореволюционной России было, мягко говоря, большинство, изучала церковнославянский язык по Часослову и Псалтири, синтетически, у дьячка за горшок каши (без всяких кавычек - горшок каши был стандартным «гонораром» дьячка). А семинарски, а то и академически образованный пастырь изучал тот же язык с другого конца, аналитически, как иностранный, через словарь и грамматику. И всё бы ничего, если бы в конце концов одно дополнялось другим - как у М.В.Ломоносова, учившегося по обеим моделям, причем в правильной последовательности. Но обычно не дополнялось, и в отношении любви к церковнославянскому языку это пагубнее сказывалось на обучавшихся по аналитической модели. Предмет получался суховатый, скучноватый и как бы чужой. Неслучайно в XIX веке церковнославянский язык «мертвым» называли не крестьяне, а профессора.

Но сказать, что трудность церковнославянского языка как учебного предмета заключается только в нездоровом аналитизме его изучения - это сказать только половину правды. Вторая половина правды состоит в том, что система церковнославянского языка шире, чем система, скажем, русского литературного языка. Церковнославянский язык богаче. Букв в нем больше. Времен глагольных больше. Чисел больше. Падежей больше. Почему? А вспомните, что выше говорилось о бочке и наперстке. Литературный язык (имею в виду русский литературный язык) - это сложившийся веками компромисс между уходящей ввысь системой церковнославянского языка и широкой стихией народных говоров. Это средний стиль, постоянно балансирующий «между» и имеющий смысл и существование только тогда, когда существует то, между чем и чем он находится. Об этом писал еще упомянутый Ломоносов в специальной работе «О пользе книг церковных в российском языке»: «российский язык в полной силе, красоте и богатстве переменам и упадку не подвержен утвердится, коль долго церковь российская славословием Божиим на славенском языке украшаться будет». Результаты языковых изменений к началу XXI века - наглядный тому пример.

Имея за плечами церковнославянский язык, дореволюционный школьник легче овладевал и русским литературным языком (система-то проще!). И мыслил шире. Не буду, конечно, относить всё на счет заслуг церковнославянского языка, но тем не менее, в школе С.А.Рачинского, где учились сельские мальчишки, а церковнославянский язык (преподаваемый с должным синтетизмом - через чтение Псалтири) был одним из основных учебных предметов, и математика была весьма на высоте. Один из учеников этой школы, впоследствии художник, Н.П.Богданов-Бельский, написал автобиографическую картину «Устный счет» - попробуйте в уме сосчитать пример, написанный на доске.

Да, сейчас, владея литературным языком, который в грамматическом отношении - всего лишь частный случай, «обрубочек» церковнославянского, изучить церковнославянский язык нелегко. А прорваться через чистый аналитизм преподавателя, не утратив живой любви к предмету еще сложнее. Не поймите превратно: нас ведь, преподавателей-то самих так учили, «душному старославу» на первом курсе филфаков. И прорвались не все.

Впрочем, ничто ведь не мешает попробовать преподавать церковнославянский язык иначе, зная все издержки и слабые места аналитизма и синетизма и пытаясь гибко сочетать оба метода.

Сергей Анатольевич Наумов , кандидат филологических наук, координатор Церковнославянского семинара, доцент кафедры русского языка Санкт-Петербургской государственной медицинской академии им. И.И.Мечникова.

О том, как правильнее читать псалмы – на церковно-славянском или на русском языке, давно уже ведутся бурные споры. Консерваторы придерживаются мнения, что нельзя изменять древней традиции на старославянском языке – дескать, это будет способствовать разрыву связей между поколениями православных христиан и постепенной утере «намоленности» Псалтири.

Их оппоненты считают, что псалмы на старославянском языке – архаика, непонятная современному человеку, и потому требующая модернизации. У обеих сторон есть аргументы «за» и «против», с которыми можно согласиться, но мы оставим этот спорный вопрос на рассмотрение богословов и поговорим лучше о том, как научиться читать псалмы на церковнославянском языке.

Учимся читать православные псалмы на старославянском

Купить сборник псалмов на старославянском языке сегодня можно в любой церковной лавке. Однако человек, не владеющий старинным языком православного богослужения, открыв его, поймет, что он не просто не понимает смысла псалмов, но и банально не может их прочитать. Церковнославянский алфавит, созданный в Х веке просветителями-миссионерами Мефодием и Кириллом, частично состоит из букв греческого алфавита, а частично – из славянских букв, которые лишь очень отдаленно напоминают современные буквы русского алфавита.

Поэтому, покупая Псалтирь, обратите внимание на то, чтобы псалмы на церковнославянском языке были написаны русскими буквами – сопоставляя старинный и современный тексты, Вы постепенно научитесь различать отдельные слова. Не помешает на первых порах и словарь церковнославянского языка – из него можно узнать правила чтения букв, а также разобраться, как правильно читать псалмы на церковно-славянском языке без огласовок (с титлами).

Православные псалмы на церковно-славянском языке — от чтения к пониманию

Научиться читать православные псалмы на старославянском языке несложно: всего лишь несколько простых правил и языковой барьер в чтении останется в прошлом. Немного сложнее обстоят дела с пониманием прочитанного: трудности возникают из-за специфических особенностей древних библейских текстов. Для того, чтобы получать удовольствие не только от прочтения красивых и мелодичных псалмов на старославянском языке, но и от понимания их смысла, я рекомендую купить Псалтирь с переводом на русский язык, а также

Раздел для изучающих церковнославянский язык

Церковнославянский язык - богослужебный язык Русской Православной Церкви.

Возник в IX веке как язык благовестия Евангелия для славянских народов: при переводе Священных Писаний святыми равноапостольными Кириллом и Мефодием.

Азбука церковнославянского языка состоит из славянских и греческих букв, многие слова, употребляемые в нем, также имеют греческое происхождение.

В сравнении с современным русским языком, церковнославянский содержит и передает тончайшие оттенки духовных понятий и переживаний.

Как научиться понимать богослужебный язык церкви:

1) Приобрести толковый молитвослов с параллельным переводом, словарь и учебник.
2) Можно начать читать молитвослов (утреннее и вечернее правило, правило к Причастию) - в русской транскрипции с параллельным переводом.

3) Воспользоваться нашим ресурсом в сети Интернет.

Научиться читать на ЦСЯ можно за несколько часов. Для этого нужно изучить 2 таблицы: слова с титло и правила чтения нескольких букв и их сочетаний.
Большая часть слов созвучна современному языку, но следует обратить внимание на то, что ряд привычных для нас слов имеет иное или даже противоположное (паронимы ) значение. Также важно учесть, что богослужебные тексты основаны на Священном Писании, без знания которого перевод не даст понимания.
4) Участвовать в богослужениях, сверяясь с текстом и комментариями.

1. Академический курс церковнославянского языка.

2. Церковнославянский язык для старшеклассников.

3. Церковнославянский язык для 6-8 классов. Учебник церковнославянского языка (в разработке)

4. Начальный курс церковнославянского языка (начальная школа). Учебник церковнославянского языка (в разработке)

5. Цикл телепередач о церковнославянском языке .

Учебник церковнославянского языка

Ц ерковнославянский язык – язык, сохранившийся до нашего времени в качестве языка богослужения. Восходит к созданному Кириллом и Мефодием на основе южнославянских диалектов старославянскому языку. Древнейший славянский литературный язык распространялся сначала у западных славян (Моравия), затем у южных (Болгария) и в конце концов становится общим литературным языком православных славян. Этот язык получил также распространение в Валахии и некоторых областях Хорватии и Чехии. Таким образом, церковнославянский язык с самого начала был языком церкви и культуры, а не какого-либо отдельного народа.
Церковнославянский язык был литературным (книжным) языком народов, населяющих обширную территорию. Поскольку он был, в первую очередь, языком церковной культуры, на всей этой территории читались и переписывались одни и те же тексты. Памятники церковнославянского языка испытывали влияние местных говоров (сильнее всего это отражалось на орфографии), однако строй языка при этом не менялся. Принято говорить об изводах (региональных вариантах) церковнославянского языка – русском, болгарском, сербском и т.д.
Церковнославянский никогда не был языком разговорного общения. Как книжный он был противопоставлен живым национальным языкам. Как литературный он был нормированным языком, причем норма определялась не только местом, где был переписан текст, но также характером и назначением самого текста. Элементы живого разговорного (русского, сербского, болгарского) могли в том или ином количестве проникать в церковнославянские тексты. Норма каждого конкретного текста определялась взаимоотношением элементов книжного и живого разговорного языка. Чем важнее был текст в глазах средневекового книжника-христианина, тем архаичнее и строже языковая норма. В богослужебные тексты элементы разговорного языка почти не проникали. Книжники следовали традиции и ориентировались на наиболее древние тексты. Параллельно с текстами существовала также деловая письменность и частная переписка. Язык деловых и частных документов соединяет элементы живого национального языка (русского, сербского, болгарского и т.п.) и отдельные церковнославянские формы.
Активное взаимодействие книжных культур и миграция рукописей приводили к тому, что один и тот же текст переписывался и читался в разных редакциях. К XIV в. пришло понимание того, что тексты содержат ошибки. Существование разных редакций не позволяло решить вопрос о том, какой текст древнее, а следовательно лучше. При этом более совершенными казались традиции других народов. Если южнославянские книжники ориентировались на русские рукописи, то русские книжники, напротив, считали, что более авторитетной является южнославянская традиция, так как именно у южных славян сохранились особенности древнего языка. Они ценили болгарские и сербские рукописи и подражали их орфографии.
Первой грамматикой церковнославянского языка, в современном значении этого слова, является грамматика Лаврентия Зизания (1596). В 1619 году появляется церковнославянская грамматика Мелетия Смотрицкого, которая определила позднейшую языковую норму. В своей работе книжники стремились к исправлению языка и текста переписываемых книг. При этом представление о том, что такое правильный текст, с течением времени менялось. Поэтому в разные эпохи книги правились то по рукописям, которые редакторы считали древними, то по книгам, привезенным из других славянских областей, то по греческим оригиналам. В результате постоянного исправления богослужебных книг церковнославянский язык и приобрел свой современный облик. В основном этот процесс завершился в конце XVII в., когда по инициативе патриарха Никона было произведено исправление богослужебных книг. Поскольку Россия снабжала богослужебными книгами другие славянские страны, послениконовский облик церковнославянского языка стал общей нормой для всех православных славян.
В России церковнославянский язык был языком Церкви и культуры вплоть до XVIII в. После возникновения русского литературного языка нового типа церковнославянский остается лишь языком православного богослужения. Корпус церковнославянских текстов постоянно пополняется: составляются новые церковные службы, акафисты и молитвы.
Являясь прямым наследником старославянского языка, церковнославянский до сегодняшнего дня сохранил многие архаичные особенности морфологического и синтаксического строя. Он характеризуется четырьмя типами склонения существительного, имеет четыре прошедших времени глагола и особые формы именительного падежа причастий. Синтаксис сохраняет калькированные греческие обороты (дательный самостоятельный, двойной винительный и др.). Наибольшим изменениям подверглась орфография церковнославянского языка, окончательный вид которой сформировался в результате «книжной справы» XVII в.

Плетнева А.А., Кравецкий А.Г. Церковнославянский язык

Данное учебное пособие по церковнославянскому языку учит читать и понимать тексты, используемые в православном богослужении, знакомит с историей отечественной культуры. Знание церковнославянского языка дает возможность по-иному осмыслить многие явления русского языка. Книга является незаменимым пособием для тех, кто хочет самостоятельно изучить церковнославянский язык. Она будет интересна и полезна также самому широкому кругу читателей.

Наша современность, и особенно повседневность, - противоречивы и сложны. Преодолевая трудности и противоречия, мы стремимся к полнокровной духовной и светской жизни, к обновлению и в то же время к возвращению многих утраченных и почти забытых ценностей, без которых бы не было нашего прошлого и едва ли сбу-дется вожделенное будущее. Мы вновь ценим то, что испытано поколениями и что, несмотря на все попытки «разрушить до основания», передано нам в наследие века-ми. К таким ценностям относится древний книжный церковнославянский язык.

Его живительный первоисточник - старославянский язык, язык святых пер-воучителей славянских Кирилла и Мефодия, называемых за их подвиг создания и распространения славянской грамоты и богослужения равноапостольными, был одним из древнейших книжных языков Европы. Помимо греческого и латинского, корни которых уходят в античные дохристианские времена, можно назвать только три европейских языка, не уступающих по старшинству старославянскому: это - готский (IV в.), англосаксонский (VII в.) и древневерхненемецкий (VIII в.). Старосла-вянский язык, возникший в IX в., оправдывает свое название, ибо он, как и его пер-вая азбука - глаголица, был создан святыми солунскими братьями для всех славян и бытовал сначала в среде славян западных и западной части южных славян - мораван, чехов, словаков, отчасти поляков, паннонских и альпийских славян, а затем славян южных в пределах далматинских, хорватских, македонских, болгарских и сербских и, наконец, у славян восточных. В их среде более тысячи лет тому назад в результате Крещения Руси он укоренился, расцвел «яко кринъ пръчистий» и дал удивительные образцы одухотворенного и целомудренного писания, к которым об-ращались многие поколения наших дедов и отцов.

Без церковнославянского, бытовавшего на Руси, трудно себе представить разви-тие русского литературного языка во все эпохи его истории. Церковный язык, подоб-но латыни в западных романских странах, был всегда опорой, гарантией чистоты и источником обогащения русского нормированного языка. Мы и сейчас, порой под-сознательно, несем в себе частицы священного общеславянского языка и пользуем-ся им. Употребляя пословицу «Устами младенца глаголет истина», мы не задумы-ваемся над тем, что «чисто» по-русски следовало бы сказать «Ртом ребенка говорит правда», а ощущаем лишь некоторый архаизм, книжность этого мудрого речения. Наши предки в XVIII в. или в начале XIX в., используя французский идиом trainer une miserable existence, не стали говорить «тащить убогую житуху», как, казалось бы, следовало ожидать, а обратились к церковнославянской традиции и... стали в некоторых случаях влачить жалкое существование. Еще Михайло Ломоносов в «Предисловии о пользе книг церковных в российском языке» в 1757 г. писал, что «старательным и осторожным употреблением сродного нам коренного славенского языка купно с российским отвратятся дикие и странные слова нелепости, входящие к нам из чужих языков, заимствующих себе красоту из греческого, и то еще через латинский», и пояснял, что «оные неприличности ныне небрежением чтения книг церковных вкрадываются к нам нечувствительно, искажают собственную красоту на-шего языка, подвергают его всегдашней перемене и к упадку преклоняют. Сие все показанным способом пресечется, и российский язык в полной силе, красоте и богат-стве переменам и упадку не подвержен утвердится, коль долго Церковь российская славословием Божиим на славянском языке украшаться будет».

Таким образом, благоприятное будущее русского литературного языка М. В. Ло-моносов видел в опоре на «славенский язык», что и было подтверждено в начале XIX в. блистательным поэтическим слогом Пушкина, а еще почти столетие спустя, в траги-ческие дни Второй русской революции, другой служитель русской Музы поэт Вячеслав Иванов, автор ряда произведений на языке, близком к церковнославянскому, в статье «Наш язык» писал: «Язык, стяжавший столь благодатный удел при самом рождении, был вторично облагодетельствован в своем младенчестве таинственным крещением в животворящих струях языка церковнославянского. Они частично претворили его плоть и духотворно преобразили его душу, его “внутреннюю форму”. И вот он уже не просто дар Божий нам, но как бы дар Божий сугубо и вдвойне, - преисполненный и преумноженный. Церковнославянская речь стала под перстами боговдохновенных ваятелей души славянской, свв. Кирилла и Мефодия, живым слепком “божественной эллинской речи”, образ и подобие которой внедрили в свое изваяние приснопамятные Просветители». Для многих писателей и поэтов, да и просто ревнителей благолепия русского языка, церковнославянский был не только источником вдохновения и образ-цом гармонической завершенности, стилистической строгости, но и стражем, как это полагал еще Ломоносов, чистоты и правильности пути развития русского («российско-го») языка. Утратил ли эту роль церковнославянский и в наше время? Я полагаю, что не утратил, что именно эту функциональную сторону древнего языка, языка, не отре-шенного от современности, следует осознавать и воспринимать и в наше время. Мне известно, что во Франции любители и охранители чистоты французской речи так же относятся и к латыни, изучая и популяризируя этот средневековый международный европейский язык и даже стремясь сделать его устным, разговорным в определенных ситуациях и условиях. Они создали общество «живой латыни» (le latin vivant) ни-как не в ущерб, а на пользу родному французскому языку.

Тот церковнославянский язык, который мы слышим в храмах и находим в цер-ковных книгах, в науке теперь принято называть новоцерковнославянским, на нем пишутся новые церковные тексты: акафисты, службы новопрославленным святым. Этот термин ввел известный чешский палеославист Вячеслав Францевич Мареш (он сам себя так именует по-русски), посвятивший новоцерковнославянскому язы-ку несколько работ. В докладе на конференции, приуроченной к 1000-летию Креще-ния Руси (Ленинград, 31 января - 5 февраля 1988 г.), он сообщил, что «в наше вре-мя существуют три типа новоцерковнославянского языка: 1) русский тип, который употребляется как литургический язык в богослужении византийского обряда (про-изношение приспособляется к языковой среде); 2) хорватско-глаголический тип, который употребляется в богослужении римского обряда у хорватов (с 1921 до 1972 г. также у чехов); 3) чешский тип, с 1972 г. употребляемый в римском обряде у чехов (оформлен научным путем в 1972 г.)». Недавно изданы служебники римского обря-да на новоцерковнославянском языке хорватско-глаголического варианта и вариан-та чешского. Как все литургические книги, они изданы анонимно, но известно, что хорватский вариант приготовлен И. Л. Тандаричем, а чешский В. Ткадличком. Таким образом, церковнославянский язык можно услышать не только в православ-ных храмах, но и в храмах католических, правда, в последних он звучит крайне редко, в исключительных случаях и исключительных местах.

В нынешней России церковнославянский многими ощущается и воспринимает-ся как язык «мертвый», т. е. сохранившийся только в церковных книгах и службах, во всех иных случаях, даже при домашнем чтении Священного Писания, в ходу - родной русский язык. Не так было в дореволюционные времена. Об этом свидетель-ствуют многочисленные источники, да и собственные воспоминания о моем детстве, отрочестве и юности. Эта пора прошла в условиях беженского быта в Сербии, в Белгра-де, где я учился в «старомодной» русской школе, а потом в мужской русской гимназии. В старшем классе моим законоучителем и духовным отцом был протоиерей Георгий Флоровский, а всего Закон Божий преподавался не менее десяти лет (полное среднее образование длилось 12 лет: четыре года в начальной школе и восемь в гимназии). Молитвы, Символ веры и Евангелие (Новый Завет) были исключительно на церковно- славянском языке, и только Катехизис, как мне помнится, Катехизис митрополита Филарета, который мы выборочно зубрили слово в слово, был на русском, и то весьма архаическом (как сейчас помню отрывок, объясняющий, почему крестная смерть Спасителя избавляет нас от греха, проклятия и смерти: «Дабы мы удобнее могли веровать сей тайне, слово Божие вразумляет нас о ней, сколько вместить можем, через сравнение Иисуса Христа с Адамом. Адам естественно есть глава всего человечества, которое составляет одно с ним, по естественному происхождению от него» - и т. д.). На воскресной обедне, которую многие из нас знали почти наизусть, стояли в гимназической церкви строем, иногда, перед большими праздниками, отстаивали вечерни, часть класса (счастливчики!) пела в церковном хоре, но ходили и в городскую рускую Троицкую церковь, и на кладбище к Иверской. Церковнославянский язык звучал остоянно, церковнославянские тексты (заповеди Моисея и заповеди блаженств, Молитвы, тропари, небольшие притчи из Евангелия), как и латинские тексты или тургеневские стихотворения в прозе, заучивались наизусть, отдельные гимназисты прислуживали в церкви, читали часы, исполняли обязанности псаломщика. Церковславянский язык звучал чаще, чем воспринимался зрительно.

Чтобы понять, как глубоко был воспринят русскими людьми или людьми русской культуры церковнославянский язык во времена, которые сейчас кажутся почти патриархальными, достаточно прочитать краткий и необычайно яркий рассказ «Панихида» парижского российского писателя Гайто Газданова, ставшего эмигран-том после гражданской войны в нашей стране. В рассказе описывается, как во вре-мя немецкой оккупации Парижа в 1942 г. умер от чахотки русский беженец, как при-шли к нему его немногочисленные, во многом случайные знакомые, которые позва-ли русского священника, чтобы прямо в доме отпеть покойника и потом отвезти его на кладбище: «Батюшка, старый человек с хрипловатым от простуды голосом, при-ехал через четверть часа. На нем была поношенная ряса, вид у него был печальный и усталый. Он вошел, перекрестился <...> - Из каких мест покойник? - спросил священник. Володя ответил - такого-то уезда Орловской губернии. - Сосед, зна-чит, - сказал батюшка. - Я сам оттуда же, и тридцати верст не будет. Вот беда, не знал я, что земляка хоронить придется. А как звали? - Григорий. - Священник молчал некоторое время <...> - Будь другие времена, я бы по нем настоящую пани-хиду отслужил, как у нас в монастырях служат. Да только вот голос у меня хриплый, одному мне трудно, так может быть, кто-нибудь из вас мне все-таки поможет, под-тянет? поддержит меня? - Я взглянул на Володю. Выражение лица у него было <...> трагическое и торжественное. - Служите, батюшка, как в монастыре, - сказал он, - а мы все поддержим, не собьемся. - Он обернулся к своим товарищам, под-нял вверх обе руки повелительным и привычным, как мне показалось, жестом - священник посмотрел на него с удивлением - и началась панихида. Нигде и никог-да, ни до этого, ни после этого я не слышал такого хора. Через некоторое время вся лестница дома, где жил Григорий Тимофеевич, была полна людьми, которые пришли слушать пение. <...> “Воистину суета всяческая, житие же сень и соние, ибо всуе метется всяк земнородный, яко же рече Писание: егда мир приобрящем, тогда во гроб вселимся, иде же вкупе цари и нищие”. <...> “Вси бо исчезаем, вси умрем, цари же и князи, судьи и насильницы, богатые и убогие и все естество человеческое”. <...> Когда отпевание кончилось, я спросил Володю: - Откуда это все у вас? Каким это чудом все вышло, как вы составили такой хор? - Да просто так, - сказал он. - Кто в опере когда-то пел, кто в оперетке, кто просто в кабаке. И все в хоре пели, конечно. А уж церковную службу мы с детства знаем - до последнего вздоха. - Затем гроб с телом Григория Тимофеевича закрыли» <...> .

Для того, чтобы перейти к изучению церковнославянского языка по данному учебнику, нажмите на изображение его обложки.