Электронный журнал "россия в красках". Рискованно? Очень!Ковалевские экстремалы переживут любые испытания, но могут не пережить испытаний законом Чу «ковалевский центр помощи детям»

Священник, распахивающий объятия

Впервые в Серафимовский храм я попал будучи студентом Санкт-Петербургской духовной семинарии. И увидел удивительно живого, очень опытного и мудрого священника, который говорил зажигательные проповеди о любви к России и о православной вере, духовной жизни. Ну и, конечно, было еще удивительно, что священник с таким опытом. Обычно мы видим наоборот: заслуженные протоиреи, они как-то особняком держатся, а тут он наоборот распахивал свои объятия, молодых священников всегда приглашал сослужить с ним на службе. Беседовал, учил нас, как правильно поступать в тех или иных обстоятельствах. И, конечно, все это не могло не произвести на меня впечатление. И я прилепился к батюшке. Потом уже после окончания духовной семинарии из своей епархии, из Ивановской тысячу километров приезжал сюда, специально, чтобы побыть с ним, чтобы напитаться этой удивительной атмосферой Серафимовских служб, слушать прекрасное пение хора, постоять рядом с батюшкой за престолом, послушать его мудрого совета или наставления. Ну и, конечно же, батюшка мне всегда говорил: «Не можешь приехать - позвони мне, и если нужно что-то - спрашивай». Мы, конечно, с матушкой часто звонили батюшке. А пробиться к нему было по телефону невозможно. До двенадцати часов его телефон был всегда занят. То есть я так понимаю, что со всей России люди звонили. И из-за границы, чтобы спросить его мудрого совета.

И мы так же ему позвонили, услышав, что он заболел. И говорим: «Батюшка, так хочется с вами повидаться, как бы нам вас увидеть?». И он отвечает: «Знаете, еще десять дней не приезжайте, я буду в больнице лежать. А десятого февраля вы ко мне приедете».

И вот мы приехали с супругой десятого февраля, оказалось на девятый день. Как раз Господь сподобил послужить Божественную литургию. И прийти на могилку дорогого батюшки, чтобы почтить его святую память.

Мы в нашем храме всегда поминаем батюшку, хотя многие мои прихожане только с моих слов его знали, но всегда меня посылали - поедешь в Питер, спроси отца Василия, что делать. Я привозил записочки от многих людей. Потом батюшка писал некоторым письма, некоторым просто на словах отвечал. И очень трудно было служить литургию, поминать отца Василия за упокой, потому что обычно он у нас всегда в числе первых о здравии был. Ну что же делать, все мы смертны, и Господь забрал нашего дорогого батюшку. Надеюсь, что он остался с нами и слышит наши молитвы. И будем так же приходить на могилку. Брать его благословение на всякие наши дела.

Протоиерей Андрей Воронин, настоятель храма Архангела Михаила в с. Михайловском и настоятель храма во имя Федоровской иконы Божией Матери в г. Иваново

Отец Андрей - выпускник Географического факультета МГУ по специальности гляциолог (специалист по ледникам), до принятия священного сана он много лет работал на Эльбрусе. Десять лет назад он устроил на базе детского дома в селе Ковалево Костромской области уникальный педагогический эксперимент. Воспитанники о. Андрея занимаются спортом, борьбой, ходят в горы, а затем сами монтируют фильмы о своих путешествиях. А педагоги, которые наблюдают за жизнью этого православного детдома со стороны, разводят руками, потому что система воспитания в Ковалево приносит реальные позитивные результаты: дети из неблагополучных семей получают «путевку в жизнь».

Мы встретились с отцом Андреем накануне нового путешествия. До этого ребята из Ковалево побывали в горах Крыма, прошли на веслах Карельские реки, и даже совершили восхождение на Эльбрус. А теперь - не много ни мало - собирались покорить Аляску.

Отец Андрей, вы директор и духовник детского дома, и одновременно создатель Детского Экстремального Проекта. Почему вы решились на такой необычный метод воспитания?

Я в свое время много лет провел в горах, бывал и на Кавказе, и в Тибете. А в 1989 году стал священником, уехал в Костромскую область, и все альпинистское снаряжение раздал друзьям, и веревки и горные лыжи. Думал, что эта тема для меня закрыта.

А потом, после 1991 года, когда началось страшное время, и оказалось, что вокруг огромное количество беспризорников, мы стали строить детский дом. В 1997 году встал вопрос: что делать дальше? Ведь дети растут очень быстро. И тогда, как сейчас я понимаю, скорее от отчаяния, я решил повести ребят в горы. За долгие годы работы и жизни в горах я не встречал там плохих людей. Горы - это своеобразная кузница мужского характера.

Результаты этого первого похода с детьми в конце 90-х поразили не только меня, но и опытных педагогов. За десять дней горного похода мы добились результатов, которых не достигали и за десять месяцев тяжелого педагогического труда.

А в чем особенность вашего педагогического подхода?

Мы строим свою работу на таких пяти принципах. Первое - это семейное устройство детей, они живут у нас в детском доме «по-домашнему», такими своеобразными «семьями», где старшие дети помогают младшим, и у них есть «родители», которые им и воспитатели, и наставники. Второе - это Церковь. Третье - учеба. Четвертое - труд. У нас большое подсобное хозяйство, ферма, земля, которую мы обрабатываем. Пятое - это спорт и здоровый образ жизни. Дети у нас занимаются борьбой и экстремальными путешествиями - туризмом и альпинизмом.

Очень часто нашу методику критикуют, но есть и поддержка, причем самая высокая - Святейший Патриарх одобрил наше начинание и благословил всех нас.

Скажите, отец Андрей, а верующий человек как-то по-особенному смотрит на поход в горы?

Знаете, горы - это аналогия духовной жизни человека, причем полная аналогия. Гора - она как икона, образ той горы, что находится внутри нас, и на которую мы поднимаемся всю жизнь. Подъем вверх связан с опасностями, с риском, трудностями, с большим напряжением физических, духовных, психических сил. А вниз можно лететь, не напрягая никаких особенных усилий. И упасть в пропасть.

А что может дать альпинизм кроме удовольствия и физической подготовки?

Горы нас завораживают, притягивают и преображают. Я знаю многих альпинистов, и вижу, насколько эти люди духовно богаты, и сами, не ведая о том, стремятся к Богу. Они преодолевают трусость, подлость, человеческое ничтожество.

А подъем в горы может принести духовный вред?

Конечно, не все так безопасно. У многих людей, которые ходят в горы есть гордыня. Но для нас горы - это только средство, благодаря им мы решаем свои педагогические задачи. В горах происходит объединение человеческой природы, раздробленной грехом. Ведь у современного человека, который большую часть времени проводит за компьютером, голова находится в совершенно ином месте, чем тело.

В горах, с рюкзаком, поднимаясь по леднику, по веревке, ты собираешься воедино. И не на какой-то миг, а на длительное время, к примеру, на неделю, на две и больше. И проходя через страдания, да, да, ведь это, в самом деле, добровольные страдания, сердце человеческое очищается. Блаженные чистые сердцем, ибо они Бога узрят. Это удивительно, как в такой ситуации дети преображаются. Очень непростые дети.

Большинство наших соотечественников считают так: да, много беспризорных детей, страшное, невиданное за всю историю России число. Да, их нужно собрать, одеть, покормить, каким-то образом воспитать. И мало кто задумывается, что 99% этих детей - инвалиды.

Что вы имеете в виду?

Они инвалиды психологические. А отчасти и духовные. Времена Макаренко прошли, это не те дети, с которыми он имел дело. У тех детей были родители, которых они любили. И эти родители погибли по тем или иным причинам. А мы сейчас имеем дело с детьми брошенными. И у них с ранней стадии развития наступила блокада в мозгу и сердце.

Они перестали доверять людям. Вместо матери у них там, в сердце - «черная дыра». У них отмирает базовый человеческий инстинкт - привязанности, со всеми трагическими последствиями. Эта инвалидность куда опаснее любой другой, но она скрыта. И только те, кто близко связан с этими детьми, понимают, что наши педагогические ресурсы исчерпаны, и надо искать новые методики. А иначе - опускаются руки. Мы пошли по этому пути, и видим, что не ошиблись - в походе, в самом деле, происходит реабилитация.

И не только в горах. Мы ходим зимой на лыжах, в 30-градусные морозы. Ночуем в снегу, в пещерах, в палатках. Ребята не только реабилитируются в психологическом и духовном плане, но и проходят суровую школу жизни.

Время, в котором мы живем, часто называют эпохой потребительства. И наша задача - научить ребят бороться за то, чтобы в любой ситуации сохранять человеческое достоинство, образ и подобие Бога. А это совсем не просто.

Дорогие однокурсники и выпускники географического факультета! Многие из нас знают отца Андрея (Андрей Воронин кафедра гляциологии 1985 год выпуска). Сейчас он принял постриг под именем Иоанна и живет в монастыре Кутлумуш , гора Афон, Греция. В этом письме есть ссылки на увлекательное повествование Андрея Рыбака, друга о. Иоанна, где он описывает их совместное путешествие на Афон (смотрите тему "Голубь над Афоном" ). А затем поездку в гости к о. Иоанну в монастырь Кутлумуш, где он обрел свой новый дом - http://www.logoslovo.ru/forum/all_1/section_43_1/topic_10143 /.

Я знаю о. Иоанна много лет. И все эти годы, с верой в Бога, он заботился о других людях больше, чем о себе. Многие из нас знают его милосердный проект «Ковалевский детский дом » - http://kovalevo.org/ . И сейчас, когда он осуществляет свое монашеское служение с молитвами за всех нас, хочется помочь ему тем малым, чем можно ему помочь.

Воробьева (Божинская) Леся

Ниже письмо отца Иоанна к Андрею Рыбаку:

Мир тебе, дорогой брат! Архимандрит Христодул, игумен монастыря Кутлумуш, помимо развален кельи св. апостола Андрея дал мне еще один объект - древний пиргос (башню) с системой причалов, являющийся древнейших портом Афона. Сейчас это абсолютно пустынное место, где просто никого нет. Пиргос отстоит от моей развалины, примерно, в 80-ти метрах. Раньше это был единый комплекс. Внутри пиргоса имеется прекрасно сохранившийся храм в честь свв. Архангелов и жилое помещение наверху. Нужно отремонтировать дорогу, подвести воду, сделать какой-нибудь обогрев, вставить окна, двери и проч. Поскольку объект исторической важности, то приходится каждый шаг производить с оглядкой и согласованием, чтобы воссоздать древний облик. Пытаюсь сейчас еще кого-нибудь подключить к нашему объекту, потому что он очень значим для Афона вообще. Много очень отцов ютится где ни попадя, русских, разумеется. Слава Богу, что игумен Кутлумуша реально никому не отказывает: уже в самом монастыре проживает 8 русских на 32 человека братии! Это не считая келлиотов. Очень многие стройки келий, да практически - все, сейчас заморожены на землях Кутлумуша, по причине "наезда" под благовидными предлогами других монастырей на Кутлумуш из-за большого количества русских, которым монастырь разрешил проживать. Дескать, идет самострой, без надлежащих документов и разрешений. У меня ситуация самая благоприятная: есть все документы, одобренные на самом верху администрации Афона (Кинот), и есть рабочие, которые в момент остались без дела. НЕТ ДЕНЕГ. Э-то известная тема... Монастырь сам один из самых бедных на Афоне: еда - наилучший показатель. Она самая скудная здесь. А архимандрит сидит с братией за одним столом. Большинство моих знакомых отказались бы от такой пищи будучи даже голодными. Они стараются, но не все выходит. Я бегаю от монастыря до кельи все время: 6 км под горку и 6 обратно в горку, при перепаде высоты в 400 м. Монастырь дал машину - старую, OpelFrontera, пыхтит, скрипит, но ездит пока. Надо таскать стройматериалы, возить рабочих, еду и проч. Все очень дорого. Но, свобода, молитва и тот бесценный опыт, который можно приобрести только здесь того стоят! Ș даже более. Сейчас чрезвычайно важно положить все силы на организацию жизни русских отцов-подвижников, хотя бы некоторых из них. В мире грядут большие перемены. Однако нужно четко понимать, что судьба этого мира решается не политиками и их интригами, а в БЕЗМОЛВИȘ и в умном делании отцов - аскетов. В перспективе для русской братии появление целого скита. Цена вопроса очень велика и оценивается десятками тысяч евро, поскольку цены здесь особенные. Очень дорогой завоз через паром. Мы будем рады любому пожертвованию .

Реквизиты рублевой карты:

Карта рублевая MasterCard

№ карты 5305955600875757

N 30101810500000000280

БИК 044525280

ИНН 7710020212

ОГРН 1037739314348

Счет получателя: 40817810600003000204

Реквизиты текущего счета в рублях РФ:

Банк получателя: Коммерческий Банк «Русский Торговый Банк» (общество с ограниченной ответственностью)

Корр. счёт в Операционном управлении Главного управления Центрального банка

Российской Федерации по Центральному федеральному округу г. Москва

N 30101810500000000280

БИК 044525280

ИНН 7710020212

ОГРН 1037739314348

Юр. Адрес: РФ, 119021, город Москва, улица Тимура Фрунзе, дом 11, строение 60А

Счет получателя: 40817810000000000658

Получатель: Воронин Андрей Руфович

Реквизиты карты в евро:

Карта в евро

№ карты 5471511438512357

Платежные реквизиты для перечисления в Евро:

Банк получателя (Beneficiary bank): Russian Trade Bank Limited Liability Company, MOSCOW, RUSSIA

В ходе кестонских полевых исследований нашей команде часто приходилось наблюдать и обсуждать и православные детские дома, и государственные (т. к. различные религиозные организации часто помогают разными способами государственным детским домам). И материалы СМИ, и наши личные встречи и беседы в разных концах страны говорят о неблагополучии в деле содержания, образования и воспитания многочисленных российских сирот. Тем не менее, долгое время мы не считали себя вправе высказываться на эту тему, считая себя недостаточно компетентными.

Однако запланированный случай - знакомство с работой протоирея Андрея Воронова, возглавляющего православный детский дом в Ковалеве под Нерехтой (официальное название - «Негосударственное образовательное учреждение Ковалевский детский дом»), подвигло меня рискнуть взяться за эту тему. И принципы отца Андрея, и их практическое исполнение представляются полным и убедительным ответом на большинство вопросов, связанных с сиротской проблемой.

Среди людей знакомых с церковной работой православных с сиротами распространено мнение о том, что детский дом основанный отцом Андреем – лучший православный детский дом в России. После убийственной и справедливой критики работы с детьми в Боголюбском монастыре Владимирской области, к которой и «Русское ревью» приложило свою руку (Сергей Филатов. Владимиро - Суздальское монастырское царство.- «Русское ревью», № 42), а также критических материалов о некоторых других церковных инициативах, возникает желание рассказать, как работа с беспризорными детьми может быть сделана хорошо.

Успех дела отца Андрея невозможно представить как результат удачи чисто технологического, менеджерского решения. Его личность, его жизненный путь – важная составляющая успеха. Андрей Воронин – коренной москвич. Во время учебы на географическом факультете МГУ Андрей Воронин увлекался мистическими восточными учениями. Случайно прочел Евангелие, и это изменило его жизнь. Тайно крестился в храме Всех Святых на Соколе и примкнул к кружку последователей священника Дмитрия Дудко. После окончания университета со специальностью гляциолога по распределению работал в Магадане. Затем три года проработал на Кавказе. Там познакомился и общался с пустынниками, проживавшими в тайных скитах нелегально. Постепенно в нем крепло желание стать священником. В 1988 году он отказался от успешной карьеры гляциолога и поступил в Троице-Сергиеву семинарию. Однако ему хотелось как можно скорее служить литургию. Он был рукоположен, перешел в заочники и уехал священником в глухие лесана севере Костромской области, в село Горелец. Там он организовал общину, состоявшую в основном из выпускников естественнонаучных факультетов МГУ. После того, как в маленькой и сплоченной общине было рукоположено еще два священника, костромской архиепископ Александр категорически заявил, что он не может позволить трем высокообразованным священникам продолжать служить для общинки человек в двадцать при крайнем дефиците духовенства в епархии.

Отец Андрей был направлен служить в город Нерехту, и вскоре был назначен нерехтским благочинным. Нерехта до 1992 г.была относительно развитым промышленным центром, в ней работало несколько заводов. В 1992 г., когда отец Андрей приехал в этот город, все заводы обанкротились. Город представлял собой удручающую картину тотальной социальной деградации. Безысходность, отсутствие всяких перспектив, всеобщее пьянство и нищета, распад семей. Больше всего сердце нового священника тронула картина стай брошенных детей, бесцельно слоняющихся по городу. Отец Андрей воспринял проблему брошенных детей как самую важную и решил создать детский дом. В первые годы работы над проектом отец Андрей не имел поддержки со стороны епархиального начальства, архиепископ Александр сильно опасался, что детский дом будет требовать значительных средств из епархиального бюджета и будет для него разорительным. Только когда архиерей убедился, что отец Андрей не будет просить денег, он стал морально поддерживать ковалевское начинание.

Отец Андрей пришел к выводу, что, не имея подходящего здания и гарантированного материального обеспечения, нельзя брать на себя ответственность за детей. Он нашел спонсоров среди своих друзей по учебе в МГУ, ставших успешными бизнесменами, и западных фондов (в первую очередь Конгресса русских американцев). Со временем детский дом стал получать частичное финансирование от департамента образования (которое никогда не превышало 35% бюджета). В 1996 г. здание было готово, первые воспитанники его заселили. С самого начала детский дом в Ковалево отвечал самым высоким стандартам. Жилищные условия, оборудование, нормы питания соответствуют европейским образцам. Детей возят в школу в Нерехту, но в самом Ковалево с ними занимаются педагоги, психиатр, дефектолог, репетиторы по основным предметам. Вместе со специалистами отец Андрей разрабатывает для каждого ребенка программу преодоления умственного и эмоционального отставания, психологической коррекции. Отец Андрей организует детские летние лагеря, байдарочные и парусных походы, а также поездки детей в горы, в том числе и на Эльбрус с восхождением на многотысячную высоту. Такие критические условия, утверждает о.Андрей, помогают подросткам освободиться от многих психологических комплексов и недостатков своего развития, почувствовать себя полноценными личностями и развить чувства солидарности и взаимопомощи.

Отец Андрей уверен, что в детских домах следует моделировать семью. В настоящее время в детском доме дети живут в комнатах по три человека со специальным педагогом, круглосуточно заменяющим им родителей.

В зависимости от финансовых возможностей число воспитанников постоянно колеблется от 25 до 60. Жилищные условия позволяют содержать до 80 детей, но на это никогда не хватало средств. В Ковалевский детский дом принимают детей с 4 лет, только мальчиков. Под давлением некоторых феминистски настроенных американских спонсоров несколько лет назад отец Андрей принял нескольких девчонок, о чем сильно жалел. Сиротская сексуальная распущенность, приобретенная детьми еще до попадания в детский дом, создавала массу дополнительных проблем. Ценой огромных усилий отец Андрей сумел устроить всех этих нескольких девчонок в приемные семьи и с тех пор ни за что не соглашается на прием воспитанников женского пола.

К привлечению в церковную жизнь детей отец Андрей подходит очень деликатно. Принуждением у детей легко вызвать лицемерную, напускную религиозность, которая только способствует лживости. В соответствии с представлениями отца Андрея, привлечение в Церковь воспитанников носит мягкий, необязательный характер. Однако «дети коллективисты: вновь прибывшие видят, что старшие молятся и участвуют в богослужении; рано или поздно они начинают подражать старшим. Роль воспитателей в этом деле должна быть минимальной».

Подход к решению сиротских проблем отца Андрея в значительной степени избегает недостатков, свойственных большинству как государственных, так и церковных детских домов. Отец Андрей критичен по отношению к «мелочному, бессмысленному, а иногда и вредному регламентированию жизни детских домов со стороны государства». Государство много запрещает, много указывает, но полное исполнение этих запретов и предписаний совсем не формирует ответственной, развитой, активной и моральной личности. Требования формальны, но соблюдение этой формы не приводит к появлению содержания. Особенное недоумение вызывает у отца Андрея запрет привлекать воспитанников к труду, отчего «они вырастают лентяями с психологией потребителей».

При ковалевском детдоме существуют ферма крупного рогатого скота, свиноферма, птичник, большой огород. К развитию этого подворья привлечены профессионалы-специалисты.

Отец Андрей отмечает и типичные недостатки, православных приютов и детских домов. Церковные активисты часто берутся за работу с беспризорниками не будучи готовы к этому ни материально, ни профессионально. Не обладая достаточными средствами, православные иногда обрекают детей на жизнь в неприемлемых условиях, даже в тех случаях, когда они любят детей и профессионально подготовлены. Материальную необеспеченность нельзя преодолеть энтузиазмом.

Православные организаторы детских приютов иногда пытаются превратить свои учреждения в закрытые гетто, в которых задача воспитания глубоко православных людей подминает все остальные образовательные и воспитательные задачи. Из этого ничего хорошего не получается. Дети вырастают ущербными, да и добрых христиан из них не получается. С раннего детства детей призывают отрекаться от мира, а они даже не знают, что это такое – «мир». А когда они этот «мир» рано или поздно увидят, все увещевания пойдут прахом. Весьма дискуссионный вопрос – монастырские детские дома и приюты. Приют по канону не может находиться на территории монастыря. В большинстве своем наше современное монашество имеет смутные представления о том, как следует воспитывать детей. Монастырь успешно может содержать детский дом, духовно опекать его. Но основная ответственность и основная работа должна осуществляться светскими специалистами. В 90-е и нулевые годы в церковных учреждениях «дети в 2/3 случаях не были защищены по всем позициям».

По мнению отца Андрея, наибольших успехов в работе с детьми РПЦ достигла в организации летних детских лагерей, многие из которых могут служить образцом для светских организаторов детского отдыха на природе.

Отец Андрей – не только директор детского дома, но и благочинный Нерехты. И в этой своей работе он также, естественно, много внимания уделяет «детскому вопросу». Организованные им ежегодные Свято-Пахомиевских чтения в Нерехте, привлекают внимание местной общественности и администрации района к проблемам воспитания детей и православного просвещения. При его участии в Нерехте осуществляется несколько просветительских и социальных проектов, самый интересный из которых – центр «Отрада». Этот центр представляет из себя церковное общежитие–коммуну для выпускников детских домов, обучающихся в двух ПТУ Нерехты. Таким образом Церковь не оставляет выпускников детских домов на произвол судьбы и помогает им вступить во взрослую жизнь.

У многих православных детских домов и приютов есть серьезные недостатки, но есть и очень успешные примеры работы с беспризорниками. Если РПЦ будет последовательно распространять положительный опыт и решительно искоренять такие порочные явления, как «приют» в Боголюбском монастыре Владимирской области, то она теоретически сможет создать достойную альтернативу государственной системе.

Детский дом, если он даже очень хороший, не может заменить семью. В селе Ковалево, что под г. Нерехтой Костромской области, есть такой православный детский дом, коллектив которого един в устремлении создать обстановку, приближенную к домашней. 9 лет этому детскому учреждению, где упорно и кропотливо идет поиск оптимальных форм воспитания и образования детей- сирот. Дети Ковалевского детского дома не чувствуют себя чем-то обделенными, хорошо развиты, неплохо учатся, занимаются спортом, трудятся на большом хозяйстве и с огромным уважением и доверием относятся к самому близкому и родному для них человеку - директору детского дома, протоиерею отцу Андрею. Многие попросту зовут его отцом.

Мы просим рассказать об этом удивительном учреждении директора протоиерея Андрея Воронина, выпускника географического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.

Батюшка, сколько детей в Ковалевском детском доме?

Около сорока мальчишек. Раньше это было негосударственное православное образовательное учреждение, а с этого года, когда департамент образования поставил ультиматум: либо они становятся единоличными учредителями, либо мы должны будем искать дополнительные источники финансирования, - детский дом стал государственным детским учреждением. Но остался православным.

Так Вы, о. Андрей, в какой должности в связи с этим?

Я являюсь директором как клирик Костромской епархии, благочинный Нерехтского округа.

Много времени прошло с момента объявления сотрудничества Церкви и Школы: состоялись уже четырнадцатые Рождественские образовательные чтения, повсюду проходят совместные конференции, семинары, где-то вводится предмет «Основы православной культуры» и т. п. - достаточно ли этого? И кто больше должен работать с детьми в духовно-нравственном направлении, задача ли это священника или нужно специально готовить преподавателей?

Я не думаю, что нужно разделять Церковь и педагогов, учителей! Церковь - это глобальная системообразующая структура, она должна быть и государствообразующей, формируя дух этого государства, его менталитет, его внешнюю и внутреннюю стратегию. А у нас все происходит довольно аморфно: Церковь вроде пытается что-то делать, но государство находится в таком кризисе, что количество проблем чудовищно, например, бездомных и беспризорных детей - «пропасть» - нужны огромные ресурсы для решения этих вопросов.

В отношении воспитания детей все должны выступать вместе, под началом Церкви, естественно. У Церкви своих проблем хватает.

Проблема детей - сирот Вам ближе всего, батюшка. Вместе с тем эта проблема присутствует и в самых обыкновенных семьях, есть беспризорные, безнадзорные дети, у них общие корни?

Корни эти существовали десятки лет, а сейчас они дали обильные всходы. Кризис состояния духа в нашем государстве - бездуховность, атеизм, как религия. За 80 лет сменилось 4 поколения, для которых человек не есть образ Божий и подобие Бога. Соответственно, без Бога все дозволено - и вот пожинаем совершенно страшные плоды. Крушение семьи, вымирание и деградация населения, - закономерный результат, который можно не заметить, если включить телевизор! К сожалению, государство достаточно вяло решает эти вопросы, возможно, там их некому решать, нет единой команды, которая вообще понимает куда идти и что делать…

В свое время Путин в выступлении сказал, что дети-сироты - это проблема национальной безопасности России - вскоре об этом забыли, а это действительно так! Это национальная проблема, общество и государство - все должны заниматься этой проблемой, не только Церковь!

Дело в том, что основная задача Церкви - объяснять людям, что существует Царствие Небесное. И если люди будут понимать это - у нас число сирот, да и вообще проблемных детей, будет уменьшаться, но когда Церковь, бросается на эту амбразуру, пытается решать проблемы воспитания сирот, у нее не хватает ни сил, ни ресурсов, не остается времени для своего главного дела.

Как Вы решаете самую трудную и главную задачу - как набираете педагогов? По какому принципу устроен детский дом?

Да, кадровая проблема - самая большая. Я думаю, в Москве ее было бы проще решить, а здесь, в Костроме, а тем более в Нерехте, фактически невозможное дело. Тут такая социальная катастрофа произошла, о которой можно отдельную беседу вести! Два градообразующих предприятия, в прошлом военные, закрыты…

В нашем детском доме жизнь строится по семейному принципу - по 6-8 мальчишек, у них есть воспитатель, круглые сутки. Хотели сделать так, чтобы мамы были в семье - по всей России рассылали приглашения - но кто же сюда поедет!

Но здесь прекрасные условия и для проживания, и для работы? В чем причина?
Во-первых, далеко. Во-вторых - мама должна быть верующим человеком, а с этим у нас катастрофа…. Их по сути дела нет! Если женщина верующая, то у нее наверняка есть дети, внуки - она востребована, а так, чтоб нашлись те, кто бы все бросил и поехал в какую-то Нерехту…! Мы подождали год, два и поняли, что надо подбирать своих сменных воспитателей!

Где учатся ваши ребята?

Они учатся в разных школах: все зависит от их возможностей и умственных способностей. Занимаемся с ними и здесь, дома - приглашаем репетиторов.

Что можно было бы сделать эффективно в решении проблем воспитания детей, если помечтать? Поможет ли, если в школу священники пойдут?

Разрушить останкинскую башню! Телевидение запретить - 95% нравственной заразы дети получают из «ящика», и их родители тоже! Идет тотальная деградация и детей, и взрослых, в том числе педагогов!

Наверное можно сделать альтернативное телевидение, журналы, Интернет - но на это должны быть брошены огромные ресурсы, и опять же, это по сути дела война, причем она из сферы информационной выйдет на финансовую - начнут падать рейтинги нынешних передач, пойдет отток зрителя… Но тут либо - либо: или медленная гибель, или открытая «война» на информационном, духовном, идеологическом полях!

Наша проблема в том, что у нас нет христианской общественности, все хотим, чтобы чего-то делали батюшки, епископы…Почему в школе должны работать священники? Человек может быть очень хорошим священником, замечательно принимать исповедь, прекрасно служить, но если он не педагог, возможно, что не сумеет разговаривать с детьми - он не почувствует их.

А Вы? Как случилось, что оказались рядом с сиротами?

Я не педагог, но так уж получилась, - не знаю как,- что я работаю с детьми.

Расскажите, почему выбрали альпинизм, экстремальный поход как метод воспитания? Неслучайно?

Конечно. Во- первых, дети, брошенные матерью не верят никому, внешне они могут слушаться и прочее, но только внешне, чаще это послушание у них носит потребительский характер. А внутри сидит недоверие к взрослым, и вот доверие ребенка нам надо завоевать, заслужить. Как? Нужно вместе с мальчишками преодолеть трудности.

Попутно решается задача преодоления "потребительства" и обучение основным навыкам самообслуживания. Но, пожалуй, главное - под куполом неба и у костра беседы о Боге, человеке и космосе приобретают совсем иную глубину. В сложных походах мы неожиданно для себя обратили внимание на один существенный факт: самые "тяжелые" дети удивительным образом адаптировались к непростым, в плане комфорта и выживания, ситуациям. Оказывается, в экстремальных ситуациях число жизненно важных задач сводится к минимуму, они становятся для них понятными. Наши "тяжелые" дети начинали на глазах раскрепощаться и удивительно уверенно вливаться в коллектив. Мы смогли по-новому посмотреть на некоторых наших воспитанников и пересмотреть наши педагогические методики и подходы ко многим из них. Теперь поход превратился из пусть трудного, но все же - отдыха, в кропотливую работу, где ставятся и решаются конкретные педагогические задачи. Результаты нас удивили. За 10 дней трудного похода (при слаженном и высококвалифицированном персонале, как у нас) мы добивались таких же результатов, как за 10 месяцев!

В духовном плане ситуация также очень благоприятная: в экстремальной ситуации человек чаще задумывается на темы окружающего мира, своего места в нем, о взаимоотношении с ближним, о самоотдаче и подвиге, о чести и мужестве. Таких результатов можно добиться лишь в реальной экстремальной ситуации (высокогорье, пещеры, вода, Арктика, глубокая тайга и пустыня, походы зимой).

Многие наши дети прекрасно владеют альпинистскими навыками, спускались в суровые пещеры, проходили горные перевалы, совершают регулярные многодневные зимние походы на лыжах даже в 20-градусный мороз, с ночевками в палатках (не было даже насморка), походы под парусом и на веслах.

Словом, важно научиться «собираться», а современные дети расслаблены, особенно наши детдомовские, они не успевают адекватно реагировать в быстроизменяющейся ситуации, результатом чего становится пассивность, апатия, а порой и агрессия на сверстников. С возрастом это усиливается. Человек «собирается» в молитве, - этому детей научить трудно, вообще православие скорее может быть выстрадано, ему научиться нельзя! В походе все происходит очень естественно: жизнь заставляет собраться, научиться слушать, понимать другого, заботиться о нем. Преодоление внешних трудностей и своих немощей сопровождается внутренним восхождением человека на «свою» гору Фавор, преображением, помогает почувствовать Бога, найти уверенность в себе, придает крылья для жизни.

Можно добавить, что необычные, трудные, но привлекательные для подростков ситуации могут выступать мощным мотиватором изменения своей жизни, стремления достичь результатов и много другого.

О. Андрей, у Вас здесь созданы превосходные условия для жизни мальчишек: замечательные квартиры, мастерские, прекрасно оборудованный спортивный зал, походы - но самое главное, есть община, одна большая православная семья. Как построить такое ребячье сообщество для обычных мальчишек, ведь они тоже нуждаются в этом, во всяком случае, охотно сбиваются в «стайки»… Эффективны детские организации, например, скаутская; может быть, Вам известны другие ?

Что касается скаутов, то так называемый скаутинг - вещь сама по себе очень сомнительна, имею в виду основателя движения, его историю. Правда, несколько скаутских команд ко мне сюда приезжали, в целом, у меня очень хорошее впечатление осталось от людей, но в целом…есть большие сомнения.

Совершенно определенно можно сказать, что если мы не хотим потерять наших детей, то должны понимать, что чрезвычайно важно создать детскую организацию, ребята должны иметь общее дело, через которое могли бы получить и нравственные ориентиры, и социальный опыт. В этом деле, конечно, Церковь могла бы задать определенный импульс.

Короткий сюжет из жизни Ковалевского детского дома