Таинственный остров

Март 1865 г. В США во время гражданской войны пятеро смельчаков-северян бегут из взятого южанами Ричмонда на воздушном шаре. Страшная буря выбрасывает четверых из них на берег необитаемого острова в Южном полушарии. Пятый человек и его собака срываются в море недалеко от берега. Этот пятый - некто Сайрес Смит, талантливый инженер и ученый, душа и руководитель отряда путешественников - в течение нескольких дней невольно держит в напряжении своих спутников, которые нигде не могут отыскать ни его самого, ни преданного ему пса Топа. Больше всех страдает бывший раб, а ныне преданный слуга Смита - негр Наб. В воздушном шаре находились также военный журналист и друг Смита, Гедеон Спилет, человек очень энергичный и решительный, обладающий кипучим умом; моряк Пенкроф, добродушный и предприимчивый смельчак; пятнадцатилетний Герберт Браун, сын капитана корабля, на котором плавал Пенкроф, оставшийся сиротой, и к которому моряк относится как к собственному сыну.

После утомительных поисков Наб наконец находит своего необъяснимым образом спасшегося хозяина в миле от берега. Каждый из новых поселенцев острова обладает незаменимыми талантами, а под руководством Сайреса Спилета эти отважные люди сплачиваются и становятся единой командой. Сначала с помощью простейших подручных средств, затем производя на собственных небольших фабриках все более и более сложные предметы труда и обихода, поселенцы обустраивают свою жизнь. Они охотятся, собирают съедобные растения, устриц, затем даже разводят домашнюю живность и занимаются земледелием. Жилище они устраивают себе высоко в скале....

Текущая страница: 1 (всего у книги 41 страниц)

Жюль Верн
Таинственный остров

Перевод с французского Н. Немчиновой (I и III части) и А. Худадовой (II часть).

Часть первая
Крушение в воздухе

Глава первая

Ураган 1865 года. – Возгласы над морской пучиной. – Воздушный шар, унесенный бурей. – Разорванная оболочка. – Кругом только море. – Пять путников. – Что произошло в гондоле. – Земля на горизонте. – Развязка драмы

– Поднимаемся?

– Какое там! Книзу идем!

– Хуже, мистер Сайрес! Падаем!

– Боже мой! Балласт за борт!

– Последний мешок сбросили!

– Как теперь? Поднимаемся?

– Что это? Как будто волны плещут?

– Под нами море!

– Совсем близко, футов пятьсот.

– Все тяжелое за борт!.. Все бросай! Господи, спаси нас!

Слова эти раздались над пустынной ширью Тихого океана около четырех часов дня 23 марта 1865 года.

Наверно, всем еще памятна ужасная буря, разыгравшаяся в 1865 году, в пору весеннего равноденствия, когда с северо-востока налетел ураган и барометр упал до семисот десяти миллиметров. Ураган свирепствовал без передышки с 18 по 26 марта и произвел огромные опустошения в Америке, в Европе и в Азии, захватив зону шириною в тысячу восемьсот миль, протянувшуюся к экватору наискось от тридцать пятой северной параллели до сороковой южной параллели. Разрушенные города, леса, вырванные с корнем, побережья, опустошенные морскими валами величиною с гору, выброшенные на берег корабли, исчислявшиеся сотнями по сводкам бюро Веритас, целые края, превращенные в пустыни губительной силой смерчей, все сокрушавших на своем пути, многие тысячи людей, погибших на суше или погребенных в пучине морской, – таковы были последствия этого грозного урагана. Разрушительной силой он превзошел даже бури, принесшие ужасные опустошения в Гаване и в Гваделупе, 25 октября 1810 года и 26 июля 1825 года.

Но в мартовские дни 1865 года, когда на суше и на море творились такие бедствия, не менее страшная драма разыгралась в воздухе, сотрясаемом бурей.

Ураган подхватил воздушный шар, подбросил его, как мяч, на вершину смерча и, завертев вместе со столбом воздуха, помчал со скоростью девяносто миль1
То есть 46 метров в секунду, или 166 километров в час (около сорока двух лье, считая в одном лье 4 километра). (Примеч. автора .)

В час; шар волчком вращался вокруг собственной оси, как будто попал в некий воздушный мальстрим.

Под нижним обручем сетки воздушного шара колыхалась плетеная гондола, где находились пять человек – их едва можно было различить в густом тумане, смешанном с водяной пылью и спускавшемся до самой поверхности океана.

Откуда же несся этот аэростат, жалкая игрушка неумолимой бури? Из какого уголка земного шара ринулся он в небеса? Несомненно, он не мог пуститься в путь во время урагана. А ведь ураган бушевал уже пять дней: его первые признаки дали о себе знать 18 марта. Были все основания предположить, что этот воздушный шар примчался издалека, ибо он, вероятно, пролетал не менее двух тысяч миль в сутки.

Путники, находившиеся в гондоле, не имели возможности установить, далекий ли путь они совершили и куда занесло аэростат, – для этого не было у них ни единой вехи. Вероятно, они испытывали на себе чрезвычайно любопытное явление: несясь на крыльях свирепой бури, они ее не чувствовали. Шар уносило все дальше, а пассажиры не ощущали ни его вращательного движения, ни бешеного перемещения по горизонтали. Глаза их ничего не различали сквозь облака, клубившиеся под гондолой. Вокруг них все застилала пелена тумана, такого плотного, что они не могли бы сказать – день это или ночь. Ни единого отблеска небесных светил, ни малейшего отзвука земных шумов, ни хотя бы слабого гула ревущего океана не доходило до них среди безмерной тьмы, пока они летели на большой высоте. И лишь когда шар стремительно понесся вниз, они узнали, что летят над бушующими волнами, и поняли, какая опасность грозит им.

Но как только сбросили весь груз, имевшийся в гондоле – запас патронов, оружие и провиант, – шар вновь поднялся и полетел на высоте четырех тысяч пятисот футов. Услышав, как плещет под гондолой море, путники сочли, что вверху для них меньше опасности, и без колебаний выбросили за борт даже самые нужные вещи, ибо старались всячески сберечь газ – эту душу своего воздушного корабля, несшего их над безднами океана.

Ночь прошла в тревогах, которые были бы смертельны для людей менее мужественных. Наконец занялась заря, и, лишь только забрезжил свет, ураган как будто стал стихать. 24 марта с самого раннего утра появились признаки затишья. На рассвете нависшие над морем грозовые тучи поднялись высоко. За несколько часов воронка смерча расширилась, и столб его разорвался. Ураган превратился в «очень свежий ветер», то есть скорость перемещения слоев воздуха уменьшилась вдвое. Все еще, как говорят моряки, дул «ветер на три рифа», но разбушевавшиеся стихии почти успокоились.

К одиннадцати часам утра небо почти очистилось от туч, во влажном воздухе появилась та особая прозрачность, которую не только видишь, но и чувствуешь после того, как пронесется сильная буря. Казалось, ураган не умчался далеко, на запад, а прекратился сам собою. Может быть, когда разорвался столб смерча, буря разрешилась электрическими разрядами, как это бывает иной раз с тайфунами в Индийском океане.

Но в тот же самый час пассажиры воздушного шара вновь заметили, что они медленно, но непрерывно спускаются. Оболочка шара постепенно съеживалась, вытягивалась, и вместо сферической аэростат принял яйцеобразную форму.

К полудню он уже летел над морем на высоте двух тысяч футов. Объем шара равнялся пятидесяти тысячам кубических футов; благодаря таким размерам он и мог так долго продержаться в воздухе, то поднимаясь вверх, то плывя по горизонтали.

Чтоб облегчить вес гондолы, путники уже выкинули за борт последние сколько-нибудь тяжелые предметы, выбросили оставленный было малый запас пищи и даже все, что лежало у них в карманах; затем один из пассажиров взобрался на нижний обруч, к которому была прикреплена веревочная сетка, защищающая оболочку шара, и попробовал плотнее привязать нижний клапан аэростата.

Стало ясно, что удержать шар в высоте уже невозможно – для этого не хватало газа.

Итак, всех ожидала гибель!

Внизу был не материк, не остров, а ширь морская.

Нигде не было хотя бы клочка суши, полоски твердой земли, за которую мог бы зацепиться якорь аэростата.

Кругом только море, все еще с непостижимой яростью перекатывавшее волны. Куда ни кинешь взгляд – везде только беспредельный океан; несчастные аэронавты, хотя и смотрели с большой высоты и могли охватить взором пространство на сорок миль вокруг, не видели берега. Перед глазами у них простиралась только водная пустыня, безжалостно исхлестанная ураганом, изрытая волнами; они неслись, словно дикие кони с разметавшейся гривой; мелькавшие гребни свирепых валов казались сверху огромной белой сеткой. Не было в виду ни земли, ни единого судна!

Остановить, во что бы то ни стало остановить падение аэростата, иначе его поглотит пучина! Люди, находившиеся в гондоле, употребляли все усилия, чтобы поскорее добиться этого. Но старания их оставались бесплодными – шар опускался все ниже, вместе с тем ветер нес его с чрезвычайной быстротой в направлении с северо-востока на юго-запад.

Путники оказались в ужасном положении. Сомнений не было – они утратили всякую власть над аэростатом. Все их попытки ни к чему не приводили. Оболочка воздушного шара съеживалась все больше. Газ выходил из нее, и не было никакой возможности удержать его. Спуск заметно ускорялся, к часу дня гондолу отделяло от поверхности океана расстояние только в шестьсот футов. А газа становилось все меньше. Он свободно улетучивался сквозь разрыв, появившийся в оболочке шара.

Выбросив из гондолы все, что там находилось, путникам удалось продержаться в воздухе несколько лишних часов. Но это было лишь отсрочкой неизбежной катастрофы: если до ночи не появится в виду земля – и шар, и гондола канут в бездну океана.

Оставалось испробовать только одно средство, и путники прибегли к нему, показав себя людьми энергичными и отважными, которым не раз приходилось смотреть смерти в глаза. Ни малейшего ропота не сорвалось с их уст. Они решили бороться до последней минуты и всеми мерами пытаться замедлить падение шара. Гондола представляла собой нечто вроде плетеной корзины и, конечно, не могла плавать: стоило ей упасть в воду, она сразу бы затонула.

К двум часам дня аэростат оказался уже на расстоянии четырехсот футов от поверхности океана.

– Все выбросили?

– Нет! Осталось золото – десять тысяч франков!

И тотчас тяжелый мешок полетел в океан.

– Поднялся шар?

– Чуть-чуть. Сейчас опять упадет!

– Что еще можно выбросить?

– Ничего!

– Ничего? А гондола?

– Цепляйтесь все за сетку. А гондолу в воду!

Действительно, оставалось только это единственное и последнее средство облегчить шар. Веревки, которыми гондола была привязана к обручу сетки, перерезали, и, лишь только гондола оторвалась, аэростат поднялся на высоту в две тысячи футов.

Пятеро путников вскарабкались выше обруча и теперь держались в ячейках сетки, уцепившись за веревки. Все пятеро смотрели вниз, туда, где ревел океан.

Известно, какой необыкновенной чувствительностью отличается любой аэростат. Уменьшите хоть немного его груз, и шар сразу поднимется ввысь. Аэростат, парящий в воздухе, своей чувствительностью подобен математическим точным весам. И вполне понятно, что, если шар избавится от довольно тяжелой гондолы, он тотчас взлетит на значительную высоту. Так и произошло в данном случае.

Но, продержавшись одно мгновение вверху, аэростат опять стал спускаться. Газ утекал сквозь дыру в оболочке, и повреждение невозможно было исправить.

Путники сделали все, что могли, и теперь уж никакие силы человеческие не спасли бы их. Надежда была только на чудо.

В четыре часа дня шар оказался всего лишь на высоте пятисот футов от поверхности океана.

Вдруг послышался громкий лай. Путники взяли с собой собаку, и теперь она находилась в сетке аэростата рядом со своим хозяином.

– Топ что-то увидал! – воскликнул один из пассажиров.

И тотчас раздался громкий возглас:

– Земля! Земля!

Шар по-прежнему несло ветром к юго-западу; с рассвета он уже пролетел сотни миль, и действительно перед путниками возник довольно высокий берег.

Но земля эта находилась на расстоянии тридцати миль. Достигнуть ее аэростат мог по меньшей мере через час, да и то при условии, что ветер не переменится. Через час! А что, если до этого срока утечет весь оставшийся газ?

Вопрос ужасный! Несчастные воздухоплаватели ясно различали сушу. Они не знали, остров это или материк, едва ли представляли себе, в какую часть света их занесло бурей. Но пусть даже вместо гостеприимной земли перед ними был необитаемый остров, до него необходимо было добраться любой ценой.

Однако в четыре часа дня стало совершенно очевидно, что шар больше держаться в воздухе не может. Он летел, касаясь поверхности воды. Гребни огромных валов не раз лизали нижние ячейки сетки, она намокла, отяжелела, и аэростат едва приподнимался, как птица с перебитым крылом.

Полчаса спустя до берега оставалось не больше мили, но в аэростате газ уже почти весь иссяк и держался только в верхней части дряблой, сплющенной оболочки, свисавшей крупными складками. Пассажиры, ухватившиеся за сетку, стали для шара непосильной ношей – вскоре он наполовину погрузился в воду, и разъяренные волны принялись стегать по нему. Оболочку выгнуло горбом, и ветер, надув ее, помчал по воде, словно парусную лодку. Казалось, вот-вот аэростат достигнет суши.

И действительно, он был уже в двух кабельтовых от берега, как вдруг у четырех путников вырвался крик ужаса. Взметнулся грозный вал, и шар, как будто уже лишившийся подъемной силы, неожиданно взлетел вверх. Словно избавившись от какой-то части своего груза, он поднялся на тысячу пятьсот футов, но тут попал в воздушную воронку, его закрутило ветром и понесло уже не к суше, а почти параллельно ей. Но минуты через две ветер переменился и швырнул наконец шар на песчаный берег, где он оказался недосягаемым для волн.

Путники помогли друг другу выбраться из опутавшей их сетки. Шар, освободившись от отягчающего бремени, взлетел при первом порыве ветра и, словно раненая птица, на миг вернувшаяся к жизни, взмыл вверх и исчез в небесном просторе.

В гондоле аэростата было пятеро путников и собака, но на берег выбросило только четырех человек.

Тот, кого не хватало, очевидно, был смыт волной, что облегчило груз аэростата, позволило ему подняться в последний раз и несколько мгновений спустя достигнуть суши.

Но лишь только потерпевшие крушение (их вполне можно назвать так) ступили на землю, все четверо, не видя пятого спутника, воскликнули:

– Может быть, он пытается добраться вплавь… Спасем его! Спасем!

Глава вторая

Эпизод гражданской войны в США. – Инженер Сайрес Смит. – Гедеон Спилет. – Негр Наб. – Моряк Пенкроф. – Юный Герберт. – Неожиданное предложение. – Свидание в десять часов вечера. – Отлет в бурю

Люди, которых ураган выбросил на какой-то далекий берег, не были аэронавтами-профессионалами или любителями воздушных путешествий. Их держали в заключении как военнопленных, и прирожденная отвага побудила их бежать из плена при обстоятельствах весьма необычайных! Сто раз они могли погибнуть! Сто раз аэростат с разорвавшейся оболочкой мог сбросить их в бездну Но небо уготовило им удивительную участь. Двадцатого марта путники уже находились в семи тысячах миль от Ричмонда, осажденного войсками генерала Улисса Гранта; они бежали из этой столицы штата Виргиния – главной крепости сепаратистов в дни ужасной гражданской войны. Воздушное их путешествие продлилось пять дней.

Вот при каких любопытных обстоятельствах произошло бегство пленников, закончившееся катастрофой, о которой мы уже рассказали читателям.

В 1865 году, в феврале месяце, во время одного из штурмов, при помощи которых генерал Грант тщетно пытался завладеть Ричмондом, несколько офицеров федеральной армии попали в руки неприятеля и были интернированы в этом городе. Один из наиболее примечательных пленников состоял при главном штабе армии Гранта, звали его Сайрес Смит.

Сайрес Смит, уроженец Массачусетса, по профессии инженер, был первоклассным ученым; во время войны правительство Соединенных Штатов доверило ему управлять железными дорогами важного стратегического значения.

Худой, костлявый, сухопарый, он и по внешности мог считаться настоящим североамериканцем, и, хотя ему было не больше сорока пяти лет, в его коротко остриженных волосах блестела седина; серебряные нити проглядывали бы и в бороде, но Сайрес Смит не носил бороды, оставляя только густые усы.

Лицо его поражало суровой красотой и чеканным профилем – такие лица как будто созданы для того, чтобы их изображали на медалях; глаза горели огнем энергии, строгие губы редко улыбались, – словом, у Сайреса Смита был облик ученого, наделенного духом воителя. Он принадлежал к числу тех инженеров, которые в начале своей карьеры по доброй воле орудовали молотом и киркой, уподобляясь генералам, начинавшим военную службу рядовыми. Поэтому не удивительно, что при исключительной изобретательности и остроте ума у него были и очень ловкие, умелые руки. Развитая мускулатура указывала на его большую силу. Это был человек дела и вместе с тем мыслитель; он действовал без всякого усилия над собой, движимый неукротимой жизненной энергией, отличался редкостным упорством и никогда не страшился возможных неудач. Большие познания сочетались у него с практическим складом ума и, как говорят солдаты, с большой сметкой; к тому же он выработал в себе замечательную выдержку и ни при каких обстоятельствах не терял головы, короче говоря, у него в высокой степени развиты были три черты, присущие сильному человеку: энергия физическая и умственная, целеустремленность и могучая воля. Он мог бы избрать своим девизом слова, сказанные в XVII веке Вильгельмом Оранским:

«Предпринимая что-либо, я не нуждаюсь в надеждах; упорствуя в своих действиях, не нуждаюсь в успехах».

Вместе с тем Сайрес Смит был олицетворением храбрости. Он участвовал во всех боях гражданской войны. Начав службу под командой Улисса Гранта в отряде волонтеров Иллинойса, он сражался под Падьюкой, Белмонтом, Питсбургом-Лендингом, при осаде Коринфа, у Порт-Гибсона, у Черной Реки, под Чаттанугой, близ Уайльдернесса, на Потомаке – и повсюду сражался доблестно, как солдат, вполне достойный генерала Гранта, который на вопрос о потерях ответил: «Я своих убитых не подсчитываю». Сто раз Сайрес Смит мог оказаться в числе тех, кого не подсчитывал грозный полководец, но, хоть он и не щадил себя в этих битвах, ему везло до того дня, когда он получил ранение под Ричмондом и был взят в плен.

Вместе с Сайресом Смитом в тот же день попал в руки южан и другой выдающийся человек – не кто иной, как Гедеон Спилет, специальный корреспондент газеты «Нью-Йорк геральд», прикомандированный к армии северян для того, чтобы следить за перипетиями войны.

Гедеон Спилет принадлежал к той удивительной породе репортеров, по преимуществу англичан и американцев, которые по примеру Стенли и ему подобных не отступают ни перед чем, лишь бы добыть точные сведения о злободневном событии и поскорее сообщить их в свою газету. В Соединенных Штатах такие крупные газеты, как «Нью-Йорк геральд», стали подлинной силой, и с их представителями, «специальными корреспондентами», приходится считаться. Гедеон Спилет занимал одно из первых мест среди этих «специальных корреспондентов».

Человек весьма достойный, энергичный, подвижной и решительный, журналист, объехавший весь свет, солдат и художник, кипучий ум, способный во всем разобраться, натура предприимчивая и деятельная, Спилет не боялся ни труда, ни усталости, ни опасностей, когда ему хотелось что-нибудь «узнать» – прежде всего для самого себя, а затем для своей газеты. Это был сущий герой любознательности, неутомимый искатель новых сведений, всего неизведанного, неизвестного, невозможного, невероятного, – один из тех отважных наблюдателей, которые пишут газетные заметки под свист пуль, составляют «хронику» под пролетающими ядрами и считают любую опасность увлекательным приключением.

Он тоже участвовал во всех боях, всегда был на передовых позициях с револьвером в одной руке, с записной книжкой в другой, и под градом картечи карандаш не дрожал в его руке. Не в пример тем репортерам, которые особенно красноречивы, когда им нечего сказать, он не занимал телеграфные провода нескончаемыми депешами, но каждая его заметка, краткая, точная, ясная, всегда проливала свет на какое-нибудь важное событие. Кстати сказать, он не был лишен юмора. Это он после боя у Черной Реки, желая во что бы то ни стало сохранить свою очередь у окошечка телеграфа и сообщить в газету об исходе сражения, в течение двух часов передавал по телеграфу первые главы Библии. Такой трюк обошелся «Нью-Йорк геральд» в две тысячи долларов, но зато газета первая получила информацию.

Гедеон Спилет был высокого роста и еще не стар – лет сорока, не больше. У него были рыжеватые бакенбарды. Живые, быстрые глаза смотрели спокойно и уверенно. Такие глаза бывают у людей, привыкших мгновенно схватывать все подробности открывающейся взору картины. Сложения он был крепкого да еще закалился, путешествуя под различными широтами – так закаляют холодной водой раскаленный стальной брусок.

Уже десять лет Гедеон Спилет состоял постоянным корреспондентом «Нью-Йорк геральд» и обогащал газету своими заметками и рисунками: он одинаково хорошо владел пером литератора и карандашом рисовальщика. В ту минуту, когда его захватили в плен, он описывал ход сражения и делал наброски. Заметки в его записной книжке оборвались на следующих словах: «Неприятель прицеливается в меня и…» Стрелок промахнулся: Гедеон Спилет, как всегда, вышел из жаркого боя без единой царапины.

Сайрес Смит и Гедеон Спилет знали друг друга только понаслышке. Обоих переправили в Ричмонд, инженер быстро оправился от своей раны и во время выздоровления познакомился с журналистом. Они почувствовали взаимное уважение и приязнь. Вскоре их соединила цель, неотступно стоявшая перед ними. Оба хотели только одного: бежать, возвратиться в армию Гранта и вновь сражаться в ее рядах за федеральное единство.

Два друга решили воспользоваться для бегства любыми благоприятными обстоятельствами, но хотя в Ричмонде они жили на свободе, город так строго охранялся, что побег следовало считать невозможным.

В то время к Сайресу Смиту ухитрился пробраться безгранично преданный ему слуга. Этот отважный человек, увидевший свет на ферме родителей инженера, был негр, сын невольников и сам невольник, но Сайрес Смит, будучи по убеждению и по голосу сердца противником рабства, дал негру вольную. Раб, став свободным, не пожелал расстаться со своим хозяином. Он горячо его любил и готов был умереть за него. Ему шел тридцать первый год, он был сильный, проворный, ловкий и сообразительный человек, кроткий и спокойный, порой очень наивный, всегда улыбающийся, услужливый и добрый. Его звали Навуходоносор, но он не любил этого пышного имени и предпочитал ему привычное с детства уменьшительное имя – Наб.

Узнав, что господин его попал в плен, Наб без колебаний покинул Массачусетс, добрался до Ричмонда и при помощи всяческих хитростей, двадцать раз рискуя жизнью, проник в осажденный город. Невозможно передать словами радость Сайреса Смита, увидевшего своего слугу, и счастье Наба, соединившегося с любимым хозяином.

Итак, Набу удалось проникнуть в Ричмонд, но куда труднее было выбраться оттуда, так как военнопленные солдаты федеральной армии находились под строжайшим надзором. Для попытки к побегу, дававшей хотя бы малую надежду на успешный ее исход, приходилось ждать исключительных обстоятельств, но такие обстоятельства все не возникали, а создать их было не так-то легко.

Тем временем Грант продолжал вести решительные военные действия! В жарком бою с южанами под Петерсбергом он одержал победу. Но соединенные силы его армии и войска Бутлера пока еще ничего не могли добиться в осаде Ричмонда, и ничто не предвещало близкого освобождения военнопленных. Однообразная жизнь узника не давала репортеру никакой пищи для заметок, и он уже не в силах был ее выносить. Его не оставляла мысль бежать из Ричмонда, бежать любой ценой. Несколько раз он пытался сделать это и не мог: препятствия были непреодолимыми.

Осада города шла своим чередом, и, если военнопленные жаждали бежать из него, чтобы возвратиться в армию Гранта, кое-кому из осажденных очень хотелось покинуть Ричмонд, чтобы добраться до армии сепаратистов; среди этих вояк был и Джонатан Форстер – заядлый приверженец южан. В самом деле, если военнопленные федеральной армии не имели возможности выйти из города, не могли этого сделать и сепаратисты, так как армия северян обложила его со всех сторон. Губернатор Ричмонда уже давно потерял связь с генералом Ли, а было чрезвычайно важно сообщить ему о положении в городе и просить поскорее двинуть армию в помощь осажденным. И вот Джонатану Форстеру пришла мысль вылететь из Ричмонда в гондоле воздушного шара, пересечь таким способом линии осаждающих войск и добраться до лагеря сепаратистов.

Губернатор разрешил такую попытку. Был изготовлен аэростат, и его предоставили в распоряжение Джонатана Форстера, намеревавшегося совершить свое воздушное путешествие с пятью спутниками. Аэронавтов снабдили оружием на случай, если они, приземлившись, натолкнутся на неприятеля и вынуждены будут защищаться. Получили они и запас провианта на случай длительного пребывания в воздухе.

Вылет назначили на 18 марта. Предполагалось, что он осуществится в ночное время, при свежем северо-западном ветре: путешественники рассчитывали за несколько часов долететь до штаб-квартиры генерала Ли.

Но северо-западный ветер оказался иным, чем ожидали. Восемнадцатого марта уже с утра видно было, что надвигается буря. А вскоре поднялся такой ураган, что отлет Форстера пришлось отсрочить, ибо опасно было отдать аэростат и пятерых путешественников на волю разбушевавшейся стихии.

Наполненный газом воздушный шар находился на главной площади Ричмонда, готовый к вылету при первом затишье, и весь город ждал этого затишья с возрастающим нетерпением, а между тем погода все не улучшалась.

Восемнадцатого и девятнадцатого марта буря свирепствовала без передышки. С большим трудом оберегали от нее привязанный канатами воздушный шар, который порывами шквала прибивало к самой земле.

Прошла ночь с девятнадцатого на двадцатое марта, а поутру буря разыгралась еще сильнее. Лететь было невозможно.

В этот день к инженеру Сайресу подошел на улице какой-то незнакомый ему человек. Это был моряк лет тридцати пяти или сорока, носивший фамилию Пенкроф, рослый, крепкий и очень загорелый, с живыми, быстро мигавшими глазами и добродушным лицом. Он был уроженец Северной Америки, плавал по всем морям, побывал во всяческих переделках, изведал множество необыкновенных приключений, какие иному сухопутному обывателю и во сне не приснятся. Нечего и говорить, что это был человек предприимчивый, смельчак, ничего не боявшийся и ничему не удивлявшийся. В начале 1865 года Пенкроф приехал по делам в Ричмонд из Нью-Джерси с пятнадцатилетним Гербертом Брауном, сыном своего капитана, оставшимся сиротой; Пенкроф любил этого юношу, как родного сына. До начала осады ему не удалось выехать из города, и, к великому своему огорчению, он оказался запертым в Ричмонде. Теперь и у него тоже было лишь одно желание: бежать, воспользовавшись любым случаем. Пенкроф много слышал об инженере Сайресе Смите, он знал, что этот решительный человек жаждет вырваться на свободу. И вот на третий день бури он смело подошел к Смиту и без всяких предисловий спросил:

– Мистер Смит, вам не надоел этот чертов Ричмонд?

Инженер поглядел в упор на незнакомца, заговорившего с ним, а Пенкроф добавил вполголоса:

– Мистер Смит, хотите бежать?

– Когда? – тотчас отозвался инженер, и можно с уверенностью сказать, что этот ответ сорвался у него с языка невольно, ибо он даже не успел рассмотреть неизвестного, обратившегося к нему с таким предложением.

Однако, всмотревшись проницательным взглядом в открытое лицо моряка, он уже не сомневался, что видит перед собой честного человека.

– Кто вы такой? – отрывисто спросил он.

Пенкроф коротко рассказал о себе.

– Прекрасно! – сказал Смит. – А каким способом вы предлагаете бежать?

– Да вот воздушный шарик тут без толку болтается, будто нарочно, бездельник, нас поджидает!

Пенкрофу не понадобилось входить в подробности. Инженер понял его с полуслова. Он схватил моряка под руку и быстро повел к себе.

Пенкроф изложил ему свой план. Все очень просто. Конечно, рискуешь при этом жизнью, но что ж поделаешь! Ураган, понятно, разъярился, бушует во всю мочь, но ведь такой искусный и смелый инженер, как Сайрес Смит, прекрасно сумеет управиться с воздушным кораблем. Ежели бы он, Пенкроф, знал, как обращаться с этим шариком, он бы не задумываясь вылетел на нем, разумеется, вместе с Гербертом. Мало ли моряк Пенкроф видел бурь на своем веку! Таким ураганом его не удивишь!

Сайрес Смит слушал молча, но глаза у него блестели. Вот он – благоприятный случай. Разве можно его упустить. План очень рискованный, но и только, – он вполне осуществим. Несмотря на охрану, ночью можно пробраться к воздушному шару, залезть в гондолу, потом перерезать канаты, удерживающие шар! Понятно, тут легко и голову сложить, но возможно, что все сойдет хорошо, а без этой бури… Да, без этой бури шар уже давно бы вылетел и долгожданный случай так и не представился!

– Я не один! – коротко заключил он вслух свои размышления.

– Сколько человек хотите взять с собой? – спросил моряк.

– Двух – моего друга Спилета и слугу Наба.

– Значит, вас трое, – заметил Пенкроф, – да я с Гербертом. Итого – пятеро. А предполагалось, что на шаре полетят шестеро…

– Отлично. Мы полетим! – воскликнул Сайрес Смит.

Он сказал «мы», давая обязательство и за журналиста, – действительно, Гедеон Спилет был не робкого десятка, а когда узнал о возникшем замысле, одобрил его безоговорочно. Он только удивился, что ему самому не пришла в голову такая простая мысль. А что касается Наба, то он последовал бы за хозяином всюду, куда бы тому ни вздумалось отправиться.

– Стало быть, до вечера, – сказал Пенкроф. – Будем все пятеро слоняться вокруг да около, словно из любопытства.

– До вечера, – подтвердил Сайрес Смит, – встретимся в десять часов. Хоть бы эта буря не утихла до нашего вылета!

Пенкроф простился с инженером и вернулся к себе на квартиру, где оставался юный Герберт Браун. Смелый мальчик знал о замыслах моряка и с беспокойством ожидал результатов его разговора с инженером. Как видят читатели, тут сошлось пятеро смельчаков, раз они решались броситься навстречу неумолимому урагану!

Да, буря не стихла, и ни Джонатан Форстер, ни его спутники даже не подходили к хрупкой гондоле! Погода весь день была ужасная. Инженер боялся только одного: как бы оболочка аэростата, который ветром пригибало к земле, не разорвалась на тысячу кусков. Целыми часами Смит бродил по почти безлюдной площади, наблюдая за воздушным шаром. То же самое делал и Пенкроф; засунув руки в карманы, он прохаживался по площади, время от времени позевывал, словно забрел сюда от нечего делать и не знает, как ему убить время; а в действительности тоже был полон страха, что оболочка шара разорвется или, чего доброго, лопнут канаты и шар умчится в небеса.

Наступил вечер. Спустилась непроглядная тьма. По земле полз густой туман, похожий на облака. Пошел дождь, смешанный со снегом. Сразу похолодало. Какая-то влажная мгла нависла над Ричмондом. Казалось, что неистовая буря установила перемирие между осаждающими и осажденными, и пушки умолкли, устрашась грозного рева урагана. Улицы города были пустынны. Ни души и на площади, посреди которой бился на ветру аэростат, – вероятно, не считали нужным в такую лютую непогоду охранять его. Итак, все благоприятствовало побегу пленных, но как же решиться на страшное путешествие, как отдать себя на волю неистовых стихий?

– Неважная погодка! – пробормотал Пенкроф и, ухватившись за шляпу, ударом кулака покрепче ее нахлобучил. – Ну, да ничего! Как-нибудь справимся!

В половине десятого Сайрес Смит и его спутники с разных сторон прокрались на площадь, где царил непроницаемый мрак, ибо ветер загасил все газовые фонари. Не видно было даже очертаний огромного аэростата, прибитого ветром к земле. Помимо мешков с балластом, привязанных к предохранительной сетке, гондолу шара еще держал прочный канат, он был пропущен сквозь железное кольцо, вделанное в мостовую, и оба его конца привязаны к плетеной гондоле.

Жюль Верн

ТАИНСТВЕННЫЙ ОСТРОВ

(Капитан Немо – 2)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ПОТЕРПЕВШИЕ КРУШЕНИЕ

Ураган 1865 года. – Крики в воздухе. – Смерч уносит воздушный шар. – Оболочка лопается. – Кругом вода. – Пять пассажиров. – Что происходит в корзине. – Земля на горизонте. – Развязка.

– Мы поднимаемся?

– Нет! Напротив! Мы опускаемся!

– Хуже того, мистер Сайрес: мы падаем!

– Выбросить балласт!

– Последний мешок только что опорожнен!

– Поднимается ли шар?

– Я как будто слышу плеск волн!

– Корзина – над водой!

– До моря не больше пятисот футов! В воздухе раздался властный голос:

– Все тяжелое за борт! Все!…

Эти слова слышались над безбрежной пустыней Тихого океана 23 марта 1865 года, около четырех часов дня.

Все, разумеется, помнят жестокую бурю, разразившуюся в этом году во время равноденствия. Барометр упал до 710 миллиметров. Страшный норд-ост дул, не утихая, с 18 по 26 марта. Он произвел невиданные опустошения в Америке, Европе и Азии, на территории в тысячу восемьсот миль – между тридцать пятой параллелью северной широты до сороковой южной параллели. Разрушенные города, вырванные с корнем леса, берега, опустошенные нахлынувшими горами воды, сотни кораблей, выброшенных на берег, целые области, разоренные смерчем, все сметавшим на своем пути, тысячи людей, раздавленных на суше или поглощенных водой, – вот последствия этого неистовствовавшего урагана. Он произвел больше опустошений, чем бури, уничтожившие Гавану и Гваделупу 25 октября 1810 года и 26 июля 1825 года.

В то самое время, когда на суше и на воде происходило столько ужасных бедствий, в воздухе разыгрывалась не менее страшная драма.

Аэростат, уносимый смерчем, вертелся в бешеном вихре, словно маленький шарик. Непрестанно крутясь в воздушном водовороте, он несся вперед со скоростью девяноста миль в час.

Под нижней частью шара качалась корзина с пятью пассажирами, едва видимыми в густых, пропитанных водяной пылью облаках, нависших над самым океаном.

Откуда взялся этот шар – беспомощная игрушка страшной бури? В какой точке земли поднялся он на воздух? Он не мог, разумеется, пуститься в путь во время урагана. А ураган длился уже пятый день. Значит, шар примчался откуда-то издалека. Ведь в сутки он пролетал не менее двух тысяч миль.

Во всяком случае, его пассажиры не имели возможности определить пройденное ими расстояние. Им не на что было ориентироваться. Это покажется удивительным, но они даже не чувствовали уносившего их страшного ветра. Перемещаясь и кружась в воздухе, они не ощущали вращения и движения вперед. Их взгляды не могли пронизать густого тумана, обволакивавшего корзину. Все вокруг было окутано облаками, такими плотными, что трудно было сказать, ночь ли сейчас или день. Ни луч света, ни шум населенного города, ни рев океана не достигали ушей воздухоплавателей, пока они держались на большой высоте. Лишь быстрый спуск открыл аэронавтам, какой опасности они подвергаются.

Воздушный шар, освободившись от тяжелых предметов – снаряжения, оружия и провизии, – вновь поднялся в верхние слои атмосферы, достигнув высоты в четыре с половиной тысячи футов. Пассажиры его, услышав под собою плеск волн, решили, что наверху безопасней, чем внизу, и, не колеблясь, сбросили за борт даже самые необходимые вещи, всячески стараясь сберечь каждую частичку газа летательного снаряда, поддерживающего их над бездной.

Прошла ночь, полная тревог; она могла бы сломить людей, более слабых духом. И, когда снова настал день, ураган как будто начал стихать. С утра 24 марта появились признаки успокоения. На заре облака, уже более редкие, поднялись выше. Через несколько часов смерч совсем утих. Ветер из бурного сделался «очень свежим», и скорость перемещения воздушных потоков уменьшилась вдвое. Это все еще был «бриз на три рифа», как говорят моряки, но все-таки погода стала гораздо лучше. К одиннадцати часам нижние слои атмосферы почти очистились от облаков. Воздух был пропитан прозрачной сыростью, которую чувствуешь и даже видишь после сильных бурь. Ураган, видимо, не распространился дальше на запад. Он как будто сам себя уничтожил. Может быть, после прохождения смерча он рассеялся в электрических разрядах, подобно тайфунам в Индийском океане. Но к этому времени стало заметно, что аэростат снова медленно и непрерывно опускается. Газ мало-помалу уходил, и оболочка шара удлинялась и растягивалась, приобретая яйцевидную форму.

Около полудня шар находился на высоте всего лишь двух тысяч футов над водой. Он имел объем пятьдесят тысяч кубических футов и благодаря такой вместимости мог долго держаться в воздухе, либо поднимаясь вверх, либо перемещаясь в горизонтальном направлении.

Чтобы облегчить корзину, пассажиры ее выбросили за борт последние запасы провизии и даже мелкие вещи, находившиеся у них в карманах.

Один из воздухоплавателей, взобравшись на обруч, к которому были прикреплены концы сетки, старался, как можно крепче связать нижний выпускной клапан шара.

Становилось ясно, что шар больше нельзя удержать в верхних слоях воздуха. Газ уходил!

Итак, аэронавты должны были погибнуть…

Если бы они находились над материком или хотя бы над островом! Но вокруг не было видно ни клочка земли, ни одной мели, на которой можно было бы укрепить якорь.

Под ними расстилался безбрежный океан, где все еще бушевали огромные волны. На сорок миль в окружности не было видно границ водной пустыни, даже с высоты, на которой они находились. Беспощадно подстегиваемые ураганом, волны в какой-то дикой скачке неслись друг за другом, покрытые белыми гребешками. Ни полоски земли в виду, ни корабля… Итак, нужно было, во что бы то ни стало приостановить снижение, чтобы аэростат не упал в воду. Этой цели, по-видимому, и стремились достигнуть пассажиры корзины. Но, несмотря на все их усилия, шар непрерывно опускался, продолжая в то же время стремительно нестись по направлению ветра, – то есть с северо-востока на юго-запад.

Положение несчастных воздухоплавателей было катастрофическое. Аэростат, очевидно, не подчинялся более их воле. Попытки замедлить его падение были обречены на неудачу. Оболочка шара все более и более опадала. Утечку газа нельзя было задержать никакими средствами. Шар опускался все быстрее и быстрей, и в час дня между корзиной и водяной поверхностью оставалось не более шестисот футов. Водород свободно уходил в отверстие оболочки шара.

Освободив корзину от ее содержимого, воздухоплавателям удалось несколько продлить свое пребывание в воздухе. Но это означало лишь отсрочку неминуемой катастрофы. Если до наступления ночи земля не появится, пассажиры, аэростат и корзина навеки исчезнут в волнах океана.

15 декабря 1875 года , ровно 140 лет назад, в парижском «Журнале воспитания и развлечения», предназначенном для молодежной аудитории, закончилась публикация одного из лучших романов французского писателя Жюля Верна «Таинственный остров» (фр. «L"Île mystérieuse»). Читательский интерес к журнальному изданию этого произведения неизменно поддерживался на протяжении 2-х лет, так как начало романа поступило к подписчикам еще 1 января 1874 года. Большое место в романе занимало описание химических процессов и технологий («…это будет роман о химии…» — писал Жюль Верн в письме к издателю), и автор много времени проводил на химических фабриках, консультировался со специалистами-химиками.

«Таинственный остров» был издан Этцелем в трех отдельных книгах. Первая часть - «Таинственный остров. Крушение в воздухе» - вышла 10 сентября 1874 года, вторая - «Таинственный остров. Покинутый» - 12 апреля 1875 года, а «Таинственный остров. Тайна острова» - 28 октября 1875 года. 22 ноября 1875 года вышло иллюстрированное (152 иллюстрации Жюля-Декарта Фера (см. ниже), гравированных Шарлем Барбаном (Charles Barbant), которые некоторые критики рассматривают как вершину творческого мастерства художника) издание романа. Этот был девятый «сдвоенный» (или скорее «строенный» если судить по объему) том «Необыкновенных путешествий».

"«Робинзонады », — вспоминал Жюль Верн на склоне лет, — были книгами моего детства, и я сохранил о них неизгладимое воспоминание. Я много раз перечитывал их, и это способствовало тому, что они запечатлелись в моей памяти. Никогда впоследствии при чтении других произведений я не переживал больше впечатлений первых лет. Не подлежит сомнению, что любовь моя к этому роду приключений инстинктивно привела меня на дорогу, по которой я пошёл впоследствии. Эта любовь заставила меня написать «Школу Робинзонов», «Таинственный остров», «Два года каникул», герои которых являются близкими родичами Дефо и Виса. Поэтому никто не удивится тому, что я всецело отдался сочинению «Необыкновенных путешествий ». Само слово «робинзонада» вошло в литературу ещё в XVIII веке, когда во многих европейских странах стали появляться один за другим десятки книг, написанных под влиянием «Робинзона Крузо» (1719), всемирно известного романа, принадлежащего перу английского писателя Даниеля Дефо. В «робинзонадах» изображается полная превратностей трудовая жизнь либо одного человека, либо небольшой группы людей, очутившихся на необитаемом острове. В XIX веке новые образцы «робинзонад» создавали преимущественно авторы приключенческих романов, развивавшие авантюрную сторону сюжета за счёт его идейного содержания. В отличие от них «робинзонады» Жюля Верна исполнены глубокого общественного смысла, являются, можно сказать, философскими романами, несмотря на то, что они предназначены для юных читателей.

«Таинственный остров» — лучший из его романов, «робинзонад», — задуман был ещё до того, как Жюль Верн стал Жюлем Верном.

К началу 60-х годов относится незавершённая рукопись — первый ещё очень слабый набросок впоследствии знаменитой книги. На титульном листе выведено крупными буквами: «Дядя Робинзон».

Некая миссис Клифтон и се четверо детей — Мари, Роберт, Жан и Белла — выброшены бурей на необитаемый остров в северной части Тихого океана. Их участь разделяет бывалый французский матрос Флип, возглавивший маленькую колонию. Дети называют его «дядей Робинзоном». Через несколько дней находит свою семью и мистер Клифтон, спасшийся чудом на том же острове вместе с верным псом Фидо. Клифтон — искусный инженер Он добывает огонь, изготовляет порох, методически возделывает этот дикий уголок земли, всячески улучшая условия существования колонистов.

В дальнейшем многие персонажи и эпизоды перейдут в изменённом виде на страницы «Таинственного острова» Инженер Клифтон превратится в Сайреса Смита, матрос Флип — в Пенкрофа, Роберт Клифтон — в Герберта Брауна. Даже пёс Фидо будет действовать там под другой кличкой, а самый остров со всей его флорой и фауной, вплоть до орангутанга, окажется перенесённым в южную зону Тихого океана.

Десять лет спустя, незадолго до переселения в Амьен, Жюль Верн загорелся мыслью написать роман об удивительных результатах трудовой деятельности небольшой группы людей, очутившихся на необитаемом острове. Он решил было взять за основу рукопись «Дяди Робинзона», но Этцель, ознакомившись с «бледной робинзонадой», отверг её без всякого снисхождения:

— Советую всё это бросить и начать сначала, иначе будет полный провал.
— И всё же здесь содержится зерно романа! — уверенно ответил Жюль Верн.

Но «зерно» долго не могло прорасти. Сюжет упорно не складывался. Тем временем, «между делом», он успел написать блестящий роман «Вокруг света в восемьдесят дней», а то, что считал своим главным делом — «робинзонаду», — всё ещё никак не давалось.

Пока он обдумывал и браковал варианты, читатели продолжали присылать письма с просьбами воскресить капитана Немо и раскрыть его тайну, не разгаданную профессором Аронаксом в романе «Двадцать тысяч лье под водой». И когда в один прекрасный день писатель решил вернуться к истории Немо, а заодно также связать сюжетные линии новой «робинзонады», с «Детьми капитана Гранта», план созрел окончательно, и он немедленно принялся за работу.

В феврале 1873 года Жюль Верн сообщил издателю: «Я весь отдался «Робинзону», или, вернее, «Таинственному острову». Качусь, как на колёсиках. Встречаюсь с профессорами химии, бываю на химических фабриках и каждый раз возвращаюсь с пятнами на одежде, которые отнесу на ваш счёт, потому что «Таинственный остров» будет романом о химии. Я стараюсь всячески повысить интерес к таинственному пребыванию капитана Немо на острове, чтобы исподволь подготовить крещендо… »" Немчинова Наталия.

В отличие от классической книги Даниэля Дефо безымянный, необитаемый остров становится пристанищем не героя-одиночки, а целой группы американцев:

Оказавшись во время Гражданской войны в США на рабовладельческом Юге, смельчаки бежали на воздушном шаре из осажденного северянами Ричмонда, рассчитывая присоединиться к борцам против рабства. Это произошло 23 марта 1865 года . Однако, застигнутые ураганом, эти люди, вместе со своей собакой Топом, оказываются очень далеко от своей цели. Мужественные, умелые и трудолюбивые, опекаемые также неким таинственным и могущественным помощником, они проводят на острове, названном в честь президента Линкольна, целых 4 года и создают свой мир:

Разводят скот, плавят железо,

Гидравлический лифт,

И другие "чудеса" техники,

попутно защищая свой остров от приплывших пиратов.

Вскоре, благодаря своему трудолюбию и уму, колонисты уже не знают нужды ни в еде, ни в одежде, ни в тепле и уюте. У них есть все, кроме известий о родине, о судьбе которой они очень тревожатся. Как верно подметил рецензент одной из старых русских газет, «этот роман, так сказать, в ракурсе — история европейской цивилизации в связи с историей развития науки».

В конце концов, они находят загадочного покровителя, оказавшегося капитаном Немо, который впоследствии умирает на борту своей подводной чудо-лодки «Наутилус».

Кстати, говоря современным языком, в месте встречи, Жюль Верн допустил "ляп":

"Но как мог Сайрес Смит знать капитана Немо? Почему последний с такой живостью поднялся, услышав имя, которое он считал никому не известным?
Капитан Немо снова сел. Опершись на локоть, он смотрел на инженера, который поместился с ним рядом.
- Вы знаете имя, которое я носил, сударь? - спросил он.
- Да, я знаю его и знаю название этого великолепного подводного корабля.
- "Наутилуса"? - сказал, слегка улыбаясь, капитан Немо.
- Да, "Наутилуса".
- Но знаете ли вы… знаете ли вы, кто я?
- Я знаю и это.
- А между тем я уже много лет как порвал связь с обитаемым миром, уже много лет я живу в глубине морской. Только на дне моря нашел я независимость. Кто же мог выдать мою тайну?
- Человек, который не брал на себя никакого обязательства перед вами, капитан Немо, и которого нельзя обвинять в вероломстве.
~ Француз, которого случай забросил на мой корабль несколько лет назад?
- Да, он.
- Значит, этот человек и два его спутника не погибли в водовороте, в который попал "Наутилус"?
- Они не погибли, и на французском языке появилось сочинение "Восемьдесят тысяч километров под водой", в котором рассказывается ваша история(…)
Однажды, 22 июня 1867 года , эти три человека, которые ничего не знали о прошлом капитана Немо, сумели убежать, завладев одной из шлюпок "Наутилуса ".
Если вспомнить начало, то из Ричмонда герои рванули в 1865 году. Получается, что Смит и Спиллет как-то телепатически ознакомились с произведением доблестного Аронакса. И это при остром пристрастии к описанию всяческих завитушек-безделушек и прочего "великолепного убранства"…

Но наши герои отбывают на родину, встретив яхту «Дункан», под командованием капитана Роберта Гранта, прочитавшего записку, найденную в бывшей хижине Айртона на острове Табор (незадолго до своей смерти её там оставил Немо). Так «Таинственный остров» завершил знаменитую трилогию Жюля Верна, начатую «Детьми капитана Гранта» (1867) и продолженную книгой «20000 лье под водой» (1869).

Английский перевод романа появился также в 1875 году. Текст перевода отличался от оригинального авторского: Смит стал Хардингом (имя «Смит» в Англии часто использовали разные бродяги и мошенники, и оно не подходило главному положительному герою), были опущены многие научные отступления, сильно сокращены анти-британские реплики капитана Немо. Такой вариант перевода оставался традиционным более века – первый полный перевод романа на английский появился лишь в 2001 году. На русском языке роман в переводе Марко Вовчка вышел в ноябре 1875 года в Санкт-Петербурге. Для этого издания Этцель предоставил клише оригинальных иллюстраций Фера. Почти сразу появились и другие переводы романа, который был встречен в России с большим интересом и вызвал в печати много откликов.

Критики отмечали неправдоподобие описанного в романе острова: на уединенном острове вулканического происхождения в Тихом океане не могли бы жить названные в романе разнообразные животные и птицы, многие растения острова не могли бы расти в этой климатической зоне, а минеральный мир острова неправдоподобно богат. Однако другие критики утверждали, что остров Линкольна – это символ всего мира, аллегория земного шара, отданного во владение человечеству – недаром герои проходят весь «технологический путь» от добывания огня, охоты и собирательства до получения сложных химических веществ и создания механизмов. В описании технологии получения нитроглицерина автор сознательно допустил ошибку (там не хватало одной очень важной детали - катализатора (платина), без которой вся эта затея ни за что бы не сработала), с тем чтобы юные читатели – экспериментаторы не начали ставить соответствующие опыты. Впрочем, пишут, что способ, предложенный Жюль Верном, на самом деле является практичным и работоспособным, то есть по его рецепту можно создать, НО еще в советские времена, было принято решение, что в части книги где идет описание приготовления нитроглицерина, при переводе ОБЯЗАТЕЛЬНО нужно исказить технические, химические данные рецепта, дабы избежать среди романтиков массового желания кинуться создавать бомбы, после прочтения этой книги! Эта традиция жива до сих пор: если кто-то переводит эту книгу заново, то перевод не пустят в печать, если там будет точный перевод изготовления нитроглицерина.

"Остров Линкольна, как называют его колонисты, действительно таинственный остров. Он словно специально приспособлен для потерпевших крушение… и словно специально написан для критиков, избравших своей профессией нахождение «научных ошибок» Жюля Верна.
В самом деле, на островах Тихого океана не живут, да и не могли бы жить, человекообразные обезьяны – оранги, однокопытные онагры, кенгуру. Невероятно присутствие на острове и таких животных, как ягуар, дикий баран, пеккари, агути, водосвинка, шакаловая лисица.
Нет и не может быть на вулканических островах, далеких от материка, тетеревов, глухарей, якамары, куруку. Не могли расти в этой климатической зоне бамбуки, эвкалипты, саговая пальма.
Неправдоподобно богат минеральный мир острова. Совсем на поверхности колонисты находят гончарную глину, известь, колчедан, серу, селитру.
«Его животные и растения – пестрая смесь животных и растений чуть ли не всего мира, – резюмирует критика. – Это своего рода зоопарк и ботанический сад, таинственным образом очутившиеся на небольшом необитаемом острове в Тихом океане».
Но как могло случиться, что Жюль Верн, столь начитанный в научной литературе своего времени, всегда очень щепетильный относительно деталей своих произведений, мог допустить такие грубые промахи?
Приходится допустить лишь одно объяснение.
Да, Жюль Верн знал о всех противоречиях, допущенных им в романе! И не только знал, но сознательно их вводил. Таинственный остров – это символ всего мира, аллегория нашего земного шара, отданного во владение человеку.
Нет, не сентиментально-патриархальную робинзонаду, типа «швейцарского Робинзона», хотел он написать. «Таинственный остров» – это новая утопия, идеальное человеческое общество, поставленное лицом к лицу с природой.
Люди разных профессий, разного социального положения, разных рас собраны в романе Жюля Верна. Но ни малейший антагонизм не возникает между ними, даже споры их носят лишь творческий – производственный или научный характер. Сила их в их сплоченности, в могучем творческом горении, воодушевляющем их, в их безграничной вере во всемогущество науки.
Герой книги инженер Сайрес Смит – это сам дух науки – не только пытливый исследователь, но и великий труженик. Ведь недаром само имя его «Смит» значит «кузнец». А вся история победы колонистов над природой – прообраз борьбы освобожденного человечества за полное овладение всей великой вселенной.
Все социалистические утопии того времени, которые так хорошо знал и ценил Жюль Верн, всегда основывались на идее доброго согласия всех, словно в мире не существовало антагонистических классов и неизбежной в тех условиях классовой борьбы.
При первом взгляде «Таинственный остров» строится по той же схеме: бежавшие из мира рабства, угнетения и войн герои романа, высаживаясь на остров, принимают гордое имя колонистов – колонистов нового мира...
Социалистические идеи Жюля Верна были, без сомнения, очень смутны, но он никогда не отказывался от социализма: он лишь искал лучших его форм, более близких ему, более говорящих об общественном строе будущего. В романе «Таинственный остров» идеи Жюля Верна ближе всего к великим идеям Фурье.
Не разделение труда, навязанное людям капитализмом, а разностороннее развитие человека, уничтожение противоположности между умственным и физическим трудом – такова идея Фурье. Именно таков вдохновенный труд колонистов Таинственного острова.
«Таинственный остров» писался в 1872 году. На этот год падает столетний юбилей Шарля Фурье.
Роман этот завершает трилогию. Первые две части – «Дети капитана Гранта» и «Двадцать тысяч лье под водой» – вышли в свет еще в годы Третьей империи.
Трилогия – вершина творчества Жюля Верна. В ней он достиг наивысшего художественного мастерства, создал наиболее яркие образы положительных героев. В ней он наиболее полно выразил свое мировоззрение лучшей поры жизни, полное социального оптимизма.
В первом романе Жюль Верн показал мир колониального угнетения, во втором – борца против этого гнета, в третьем – воплощение своей мечты о будущем. В единстве этих трех тем и содержится секрет единства трилогии.
Не раз возвращался Жюль Верн к этой, быть может, наиболее любимой им теме: идеальному городу-государству, воплощающему в себе самые затаенные его мечты.
Но опыт Коммуны показал писателю, что не может быть идеального строя, пока существует капитализм, готовый с самым свирепым ожесточением обрушиться на любую попытку народа осуществить социалистические идеалы... " К.К. Андреев "Путешествие на остров Утопия"

"Большая часть состояния, заключавшегося в сундучке, завещанном капитаном Немо колонистам острова Линкольна, была использована на приобретение обширных земель в штате Айова. Одну жемчужину, самую крупную и лучшую из всех, преподнесли в подарок леди Гленарван от бывших колонистов, которых "Дункан" спас от гибели и отвез на родину.
Громадные пространства девственной земли быстро были заселены людьми, которым Сайрес Смит и его товарищи предложили работу. Так образовалась большая колония, которую назвали именем острова, исчезнувшего в волнах Тихого океана. Здесь были река Милосердия, гора, получившая название горы Франклина, небольшое озеро Гранта, были и леса Дальнего Запада. Словом, это был как бы тот же остров Линкольна, только посреди материка.
Под умелым руководством инженера и его друзей колония процветала. Здесь жили все прежние обитатели острова Линкольна: они дали клятву никогда не расставаться. Наб не представлял себе жизни без инженера, которого он и теперь называл своим хозяином. Айртон всегда был готов пожертвовать своей жизнью. Пенкроф со всем пылом своей страстной натуры занимался сельским хозяйством и даже изменил ради этого морю. Герберт получил образование под руководством Сайреса Смита, а Гедеон Спилет начал издавать "Нью-Линкольн Геральд", ставший одной из самых лучших газет в мире.
В этой колонии Сайрес Смит и его друзья несколько раз принимали лорда и леди Гленарван, капитана Джона Манглса с его женой, сестрой Роберта Гранта, самого Роберта Гранта и майора Мак-Наббса, всех, кто имел отношение к истории капитана Гранта и капитана Немо.
Все жили счастливо в новой колонии, соединенные узами дружбы точно так же, как они были дружны и в прошлом. Но никогда они не забывали остров, который принял их, бедных и одиноких, и четыре года давал им все, что нужно для жизни, остров, от которого осталась только небольшая гранитная скала, омываемая волнами Тихого океана, - могила того, кто был капитаном Немо! " - так заканчивается роман Жюля Верна (в переводе украинской писательницы и поэтессы Марко Вовчок)

Что на самом деле могло ожидать героев Жюля Верна в США. Вот что по этому поводу думает Алиса с форума jules-verne.ru :

"Так вот, насчет коммуны в США. Честно говоря, будущее колонистов в Америке представляется мне в самых мрачных красках. Во-первых, вернувшись через четыре года и не зная обстановки, колонисты могли попасть во всевозможные неприятности, вплоть до тюремного заключения. Но даже если им удалось бы начать работу, она необязательно пошла бы успешно. На острове они прекрасно боролись с природой, но это вовсе не значит, что они так же хорошо смогут преодолевать препятствия, которые создадут люди. А эти препятствия обязательно будут – такой необычный образ жизни непременно будет вызывать неприязнь у окружающих. Всевозможные несчастные случайности тоже не исключены, так что они вполне могли разориться. А раз у них – равноправие негров, не исключены неприятности с ку-клукс-кланом, это тоже нешуточная угроза.
И почему мы так уверены, что они обязательно остались бы вместе? На острове они объединились, потому что другого выхода не было. А на материке – столько соблазнов!
Любящий разнообразие, рисковый Спилет , действительно, вполне мог уйти обратно в журналистику.
Герберт вырос, ему девятнадцать лет. Если он женится, то очень возможно, что он будет жить не в колонии, а с женой. Правда, Герберт очень и очень послушный мальчик (никаких подростковых сложностей за эти четыре года!!), но это значит, что жену он, скорее всего, тоже будет слушаться.
Айртона , правда, не ждет никакая перспектива, но вот вопрос – хорошо ли ему здесь? Допустим, он действительно раскаивается, но нельзя же раскаиваться постоянно. Периоды самоуничижения и смущения, описанные в книге, обязательно должны чередоваться со вспышками гордости, раздражения, чуть ли не ненависти к своим благодетелям, и не только вначале, но и в дальнейшем. Тем более, что он - очень сильный человек, а в колонии он неизбежно оказывается на вторых ролях. Мне кажется, как бы колонисты не декларировали, что Айртон – такой же, как они, все-таки для них он всегда – бывший преступник, которого они простили, а могли бы и не простить. Присутствие людей, которые знают о нем самое плохое, вполне могло стать для него невыносимым, и он мог бы попытаться начать жизнь сначала с теми, кто не знает о нем ничего.
Наб , конечно, никогда и ни за что не покинул бы Смита. Но вот вопрос – а не мог ли разочароваться в деле сам Смит ? Утопическая колония в центре США если не разорилась бы полностью, то все же обречена была бы на хронический неуспех. Не зря же Жюль Верн местом действия выбрал необитаемый остров, а стоило колонистам вернуться на сушу, немедленно закончил роман. Не мог он не знать, что подобные попытки неизменно терпели поражение. Смит очень умен и не стал бы долго цепляться за несбыточную мечту.
Вот разве что Пенкроф так полюбил сельское хозяйство, что, может быть, и не захотел бы снова стать моряком. Но он никогда не был «идеологом», лидером, так что, останься из прежних островитян он один, колония потеряла бы все свое своеобразие и стала бы обычным землевладением, ничуть не похожим на остров Линкольна ".

Фрагмент карты Тихого океана Andree, Richard. Grosser Ocean. — Velhagen & Klasing Leipzig, 1881

Мария Терезия Риф как "Мария Терезия" Felsen на немецкой карте Антарктики 1904

Историческая карта Антарктики 1906 с "Мария Терезия Рок?" (фрагмент)

Риф Мария Терезия на Тихоокеанской карте 1921

"И тут надо напомнить, что воображаемый остров Линкольна Жюль Верн поместил в 150 милях от реального Табора, лежащего на 153° западной долготы и 37°11" южной широты. Этот уединённый островок обозначен на географических картах как риф Мария-Тереза, но в прежние времена его именовали ещё Табором. " (Немчинова Наталья)

На самом деле "Риф Мари́я-Тере́за (англ. Maria Theresa Reef, фр. l"île Tabor) — «остров-призрак», риф, якобы находящийся к востоку от Новой Зеландии и к югу от архипелага Туамоту. 16 ноября 1843 американское китобойное судно «Мария-Тереза» из Нью-Бедфорда, штат Массачусетс, под командой капитана Асафа П. Табера находилось в районе с координатами 36°50" ю.ш. 136°39" з.д. Судовой журнал на эту дату содержит противоречивые сообщения, в которых упоминается то breakers (прибой), то breaches (всплески китов). Первое сообщение об открытии капитаном Табер острова или рифа, названного им то ли в честь его родного американского городка Мария-Тереза, то ли в честь корабля, появилось в газете «Сидней Морнинг Геральд» 1 октября 1856. До 1983 года карты и атласы показывали остров именно по координатам, указанным в этом сообщении: 37°00′ ю.ш. 151°13′ з.д. (в фундаментальном советском «Атласе Антарктики» его расположение показано под 37°10′ ю.ш. 151°15′ з.д. (G) (O)). Долгое время (до 60—70-х годов XX века) риф изображался на картах. На французских картах риф именовался остров Табо́р (от ошибочно прочитанной фамилии первооткрывателя Табера), на немецких — Мари́я-Тере́зия (Maria-Theresia-Riff или Maria Theresia Rock).

Распространение легенды
Риф Мария-Тереза — один из многих несуществующих рифов в Южном Тихом океане, изображавшихся на картах до второй половины XX века (среди других — рифы Юпитер, Вачусетт, Эрнест-Легуве, Рангитики). Изображён также по крайней мере на трёх недавних картах (французской карте мира 1989 года, украинской карте мира 2000 года и в американском Атласе мира 2005). Известность рифу принесли романы Ж. Верна «Дети капитана Гранта» и «Таинственный остров». Вопреки распространённому мнению, риф Мария-Тереза — не плод фантазий писателя, в отличие от острова Линкольна; Жюль Верн искренне, как и его современники, считал, что остров существует.

Современные поиски
Остров искали в указанном месте в 1957 году, но не обнаружили ни суши, ни следов недавнего погружения земли на дно: океан в ближайшей окрестности данных координат очень глубок. Журнал «CQ» в 1966 г. опубликовал фотографию и описание, сделанные Доном Миллером и утверждавшего, что это – тот самый остров Марии-Терезы. В 1970-х гг. новозеландская экспедиция «Tui» провела обширные поиски и не обнаружила никаких островов. В 1983 году координаты острова были повторно проверены и уточнены по другим источникам как 36°50′ ю.ш. 136°39′ з.д., что восточнее от ранее известного места более чем на тысячу километров. Однако и в этот раз поиски оказались безуспешными. Его существование было поставлено под сомнение, и пришли к выводу, что Табор – фантомный остров.

Константин Ранкс

Возможные объяснения
Геолог Константин Ранкс высказывает предположение, что такие разночтения в координатах острова вызваны тем, что он представлял собой образование из изверженной подводным вулканом пемзы, который достаточно долго кружил в Южнотихокеанской циркуляции, чтобы обзавестись растительностью и гнездовьями птиц. " (Википедия)

Истории известны случаи, когда большие скопления лёгкой вулканической пемзы, дрейфующие на поверхности океана, принимались за острова. И не мудрено - пемза обильно обрастала водорослями и, в некоторых случаях, на подобных островах находили приют и устраивали гнездовья птицы. А птицы в океане - это первый признак близкой земли. Но пока есть только один точно проверяемый источник, который показывает, что островов не существует - это данные о новозеландской экспедиции «Tui». Опять же возникает вопрос, если эта экспедиция показала, что остров не существует, то зачем вдруг понадобилось перепроверять эти данные с помощью неизвестной новой экспедиции в 1983 году, да так, что новые данные опровергли старые?

Произведение несколько раз экранизировалось :

1921 - Исчезнувший остров (нем. Die Insel der Verschollenen) (Германия (Corona-Film, Berlin)). Чёрно-белый немой фильм Юрбана Гэда (Urban Gad) по романам Жюля Верна «Таинственный остров» и Герберта Уэлса «Остров док-тора Моро». Премьера - 21 ноября 1921. Кстати, это не первая экранизация, Википедия упоминает еще фильм 1902 г.

1929 — Таинственный остров (The Mysterious Island) (США (Metro-Goldwyn-Mayer (MGM))) - научно-фантастический приключенческий драматический художественный фильм Люсьена Хаббарда, снятый по мотивам произведения. Фильм был цветным, снятым по ранней двухцветной технологии «Техниколор»

(кроме подводных съёмок, сделанных Джоном Эрнстом Уильямсоном (который так же был продюсером фильма) на Багамских Островах), что редкость для того времени, и которая долгое время считалась утраченной, дошла только его чёрно-белая версия, очевидно сделанная в 1950-х для показа по телевидению. Однако американские эксперты по фильму (в частности Дебора Стойбер из киноархива Дома Джорджа Истмэна), в сотрудничестве с чешским Национальным Киноархивом, восстановили цветную печать "Таинственного Острова", после того, как полная цветная версия была обнаружена в Праге в декабре 2013, новая пленка фильма, впервые была показана на 33-м Фестивале Немого фильма Порденоне (северная Италия) в октябре 2014.

Съёмки фильма начались в 1926 году, и по различным причинам, таким как погода и, главное, перелом эпохи кино с немого на звуковое, постоянно затягивались. В итоге лента вышла на экраны только 5 октября 1929 года и довольно редким способом сочетает в себе элементы немого и звукового кино: отдельные диалоги звучат, большинство передаётся титрами, присутствуют звуковые эффекты (Mono / Western Electric System). Из-за того, что когда фильм был уже полностью снят, было решено добавить в него несколько звуковых диалогов, пришлось переснимать все сцены с бароном Фэлоном, которого первоначально играл швед Уорнер Оулэнд и имел заметный акцент.

Фильм мог бы считаться приквелом "Двадцати тысяч лье под водой", если бы не тот факт, что человек, который станет капитаном Немо, умирает в финале этого фильма. Это - история графа Даккара (настоящее имя капитана Немо показано, чтобы быть принцем Даккаром (его играет Лионель Бэрримор) в "Таинственном Острове"), как он построил свою субмарину, как он был предан, и как он стал изгоем, жаждущим мести.

Пересматривая эту ленту не предвзято, неясно, что не понравилось зрителям конца 1920-х годов в картине: при бюджете в 1,13 (IMDB) — 3 (aycyas.com) миллиона долларов сборы составили всего 55 тысяч.

1941 — Таинственный остров (СССР, (Одесская киностудия)). К этому фильму Никита Владимирович Богословский написал «Песню покорителей природы». Премьера состоялась 3 мая 1941.

Ключевое отличие фабулы фильма от романной — герои, предупреждённые капитаном Немо о пробуждении вулкана, покидают остров на построенном своими силами паруснике (а не спасаются экипажем «Дункана» после гибели острова). Другое отличие — колонисты находят Айртона не во время поездки на остров Табор (в фильме нет этого), а на своём острове.

На видеокассетах фильм выпущен дистрибьюторами «Формат А» и «Мастер Тэйп». На DVD фильм выпущен дистрибьюторами «Ретро-Клуб», «Магнат», а 29 января 2009 — и «Мьюзик-Трэйд».

Режиссёр Сэм Кацман

1951 — Таинственный остров (46-и серийный сериал) (США (Columbia Pictures Corporation)). Harmon и Glut очень позитивно отозвались об этом сериале: "Несмотря на то, что фантастика вне достоверности, в "Таинственном остров" фактически больше элементов первоисточника, чем в большинстве подобных адаптаций звуковой эры." И это, не смотря на то, что в сериале присутствует меркурианка Рулу, пытающаяся раздобыть безымянный супервзрывчатый элемент, чтобы завоевать Землю.

1961 — Таинственный остров (Великобритания, США (Columbia Pictures Corporation / Ameran Films Ltd.))

Постановщиком спецэффектов и автором гигантских краба, пчёл и аммонита выступил Рэй Харрихаузен . Ещё одно чудовище из фильма — гигантская птица — сделано не им, позднее она «снялась» в роли орнитомима в фильме «Долина Гванги» (1969). Удивительная для кинематографа того времени натуралистичность гигантского краба вызвана тем, что Харрихаузен использовал настоящих крабов вида Cancer pagurus, которых расчленял, вычищал и устанавливал внутри них приспособления, необходимые для мультипликационных съёмок.

1963 - Таинственный остров (фр. L"Ile Mysterieuse) (Франция (O.R.T.F.)). Ч/б. Перемьера 28 апреля 1963.

1967 - "Украденный дирижабль" (ch. "Ukradená vzducholoď"), кинофильм с элементами анимации чешского кинематографиста Карела Земана по мотивам романов Жюля Верна "Два года каникул" и "Таинственный остров". Фильм получил ряд призов, например, Первый приз детского жюри в Римини (1967 г.) и серебрянную сирену в Сорренто (1969 г.).

После неудачного эксперимента с дословной экранизацией Жюля Верна режиссер Карел Земан, как кажется, предпринял правильные шаги и стал экранизировать французского фантаста не буквально. И как здорово получилось-то. Пять мальчиков украли дирижабль (вполне при этом в своем праве) и решили полететь на нем из Праги по всему миру. Сказано — сделано. Летят, летят, пьют чешское пиво, видят птичек и убегающих от них (мальчиков на дирижабле, а не птичек) оленей. Журнал Nature. Всяческие жюльверновские описания живой природы на этом благополучно заканчиваются. В Праге тем временем происходят события, слегка кафкианские, но облагороженные (обезображенные?) динамикой. Абсурдная перестрелка, безумный судебный процесс. В дело вмешиваются иностранные шпионы и отечественные (чешские) журналисты. Мальчики же долетают до острова посреди океана, терпят там крушение, и "Два года каникул" превращаются в "Таинственный остров" с капитаном Немо и подводными лодками. Мальчики становятся супергероями: ползают по скалам, падают со стофутовой высоты, строят летательный аппарат и т.д. Есть аллюзии на прочие жюльверновские произведения: "Дети капитана Гранта" и т.д. Охота на кабана интересная, кстати: самый маленький мальчик такой неумелый, что у него вместо стрел вперед летит лук; но и луком, оказывается, можно убить кабана! Потом к острову начинают слетаться (сплываться) все действующие лица — и плюс пираты — и "Таинственный остров" превращается в "Остров сокровищ" с девочкой Каткой вместо мальчика Джона Гопкинса. Пять мальчиков и девочка дурят пиратов примерно так же, как Робинзон Крузо и Пятница английских мятежников, только, конечно, в сто раз смешнее. В это время скрытый постмодернизм превращается в явный, один из мальчиков встречает капитана Немо, и на вопрос "Откуда ты знаешь, кто я?" — отвечает, книжки, дескать, читал. Капитан Немо такой седой и выживший из ума, что никому он помочь уже совершенно явно не может, и Якубек Курка отворяет от него лице свое. Здесь имеет место и самопародия, как мне кажется — на "Тайну острова Бэк-Кап" (1958). Потом всё скручивается в жгут, действие превращается в веселый абсурд с хэппи-эндом. При этом шутки смешны и сами по себе, вне постмодернисткого контекста — фильм-то детский. Сценарий, в котором намешано столько пародии на юмористическую, шпионскую, детективную, приключенческую литературу XIX века и раньше, — сделан так умело, что все нитки сшиваются — играет даже, казалось бы, сугубый гэг, состоящий в том, что акула глотает выкинутое придурками-пиратами дуло пушки. Прекрасная стилизация. В своём втором фильме ("Украденном дирижабле") Земан демонстрирует наиболее оптимистическое future-in-the-past. О, что там за приспособления, вы бы видели! Прекрасно показаны наивные представления о прогрессе и науке. Механическая лошадь; трубочки и струбциночки для подслушивания и подглядывания; воздухоплавательные сооружения совершенно удивительных форм и пропорций. И все это наравне с полетами Отто Лилиенталя, братьев Монгольфье, первыми пароходами и паровозами, трамваями и т.д. При этом люди носят котелки, почтенных господ завлекают на воздушный шар с помощью полуголых девиц, пленка не цветная, но то сепия, то фиолетовая, представления о морали и моде еще принадлежат старому миру. Это все очень удивительно, фантастически! Удивляет не то что обывателя XIX века, а даже и современного человека изрядно. Future-in-the-deeper-past. Будущее в более глубоком прошлом, откуда это будущее видится совсем безоблачным. Стимпанком, в отличие от неудачного эксперимента ("Тайна острова Бэк-Кап"), это назвать трудно; при этом создается обманчивое ощущение, что технически этот фильм мог быть снят в начале ХХ века — работа исторических консультантов, оператора, постановщика, художника по костюмам и т.д. достойна всяческих комплиментов. По общему настрою, обилию тонких шуток, абсурду высшей пробы, характерности персонажей, отличной игре актеров этот фильм напомнил мне другой чешский шедевр, снятый братом Карела Земана, Борживоем Земаном, годом раньше — "Призрак замка Моррисвиль".
1969 - Таинственный остров (фр. L"Ile Mysterieuse) (Франция (O.R.T.F.)). Ч/б. Перемьера 7 декабря 1969.

1972 - Семья Брэди на Таинственном острове (англ. The Brady Kids on Mysterious Island) (США (Filmation Associates / Redwood Productions)). Мультипликационный сериал Хала Сатерлэнда. эпизод 2. Премьера 9 сентября 1972.

1973 — Таинственный остров (Испания (Copercines, Cooperativa Cinematográfica), Франция (Albina Productions S.a.r.l. / Cité Films / Office de Radiodiffusion Télévision Française (ORTF) / Paris Cité Productions/), Италия (Filmes Cinematografica), Камерун (Cameroons Development)).

Работать с Омаром Шерифом режиссёрам очень понравилось и они решили снять полнометражный фильм. В том же 1973 была выпущена значительно расширенная версия — 6-серийный телесериал, который был дублирован на русский язык и впервые транслировался по советскому телевидению 4, 5 и 6 августа 1976 года (по две серии в день, с названием «Таинственный остров капитана Немо»).

1975 - Таинственный остров (Австралия (Air Programs International), США (Famous Classic Tales), мультипликационный). Премьера: 15 ноября 1975 (США)

1981 - «Тайна острова чудовищ » (исп. "Misterio en la isla de los monstruos"; иные русскоязычные названия «Загадка острова сокровищ», «Остров чудовищ») — (США, Испания). Приключенческий фильм с элементами комедии режиссёра Хуана Пике Симона - вольная экранизация произведений Жюля Верна «Таинственный остров» и «Школа Робинзонов». Премьера фильма состоялась 3 апреля 1981 года. В советский кинопрокат фильм вышел в 1985 году под названием «Тайна острова чудовищ».

В 1992 году Россия (!) и Пакистан сняли "Talismi Jazeera " (Mysterious Island) на языке урду. Режиссёр: Saeed Rizvi. Фильм о... вобщем, в нем много танцев (чувствуется влияние Болливуда), чудовищ-животных, чудовищ-злодеев... но от Жюля Верна там осталось только название. Если кому интересно, этот фильм есть на youtube. Правда, почему то он указан как 1996 год.

Хотя есть и пожестче версия:

1995 - Mysterious Island (Канада (Atlantis Films Limited), Новая Зеландия (Tasman Film & Television Ltd.), Великобритания (The Fremantle Corporation))/ Сериал. 1 сезон, 22 эпизода. По мотивам. В ролях: капитан Сайрус Гардинг - Алан Скарф (Alan Scarfe), Джек Пенкрофт - С. Дэвид Джонсон (C. David Johnson), Джоанна Пенкрофт - Коллет Стивенсон (Colette Stevenson), Гедеон Спилетт - Стивен Ловетт (Stephen Lovatt), Герберт Пенкрофт - Гордон Майкл Вулветт (Gordon Michael Woolvett), Наб Браун - Энди Маршалл (Andy Marshall), капитан Немо - Джон Бах (John Bach).

2005 - Таинственный остров (США (Hallmark Entertainment, Inc.: Living Films / Silverstar Ltd.)). Фильм был снят в Таиланде, поэтому большинство пиратов эпизодических ролей — тайцы. В 2006 году фильм номинировался на премию «Сатурн» в категории «Лучшая телепостановка», но не получил награды.

Фильм Рассела Малкэхи, в отличии от романа Жюля Верна, популяризировавшего науку и ремёсла, популяризует спорт. Герои фильма (среди которых, кстати, две женщины, отсутствовавшие в романе) только тем и занимаются, что бегают. Как только героям романа предоставляется шанс блеснуть эрудицией, в мозгу сценариста срабатывает триггер. "Нет, это скучно", — говорит сам себе сценарист и вворачивает в сюжет гигантского скорпиона, от которого герои с громкими криками убегают. Капитан Немо объясняет почему он не покидает остров тем, что «только здесь находится необходимое ему для работы вещество торий, которое не встречается больше нигде на планете», а также утверждает, что именно радиоактивность тория вызывает гигантизм у представителей местной фауны. На самом деле торий не очень редкий металл: в земной коре его содержится 8—13 г/т, в морской воде — 0,05 мкг/л, а радиоактивность его слаба. К тому же сама радиоактивность была открыта лишь в 1896 году, а действие ленты происходит в 1863 году.

Съёмки фильма проходили осенью 2010 г. на острове Оаху (Гавайи), послужившем разнообразнейшим фоном: от песчаных пляжей и покрытых туманом долин до пещер и вулканических гор. Художник-постановщик Билл Боэс объясняет: «Мы хотели, чтобы все выглядело грандиозно, часть этой грандиозности была прорисована на матовой бумаге, частично выполнена с помощью визуальных эффектов, но была построена и огромная площадка в долине Куалоа. Поскольку остров постоянно уходит под воду и всплывает, мы использовали кораллы, ракушки и следы доисторической подводной жизни». В Уилмингтоне (Северная Каролина) заканчивали некоторые сцены, в частности, крушение вертолета. Его последствия снимались на знаменитом Пляже Вечности, но полет через бурю, в результате которого «вертушка» стремительно падает вертикально вниз, снимали в павильонах. Мировая премьера состоялась 19 января 2012 года в Австралии, а 9 февраля 2012 года фильм был показан в России. Создатели картины надеялись, что зрители смогут уловить в «Путешествии-2: Таинственный остров» то ощущение чуда, которое свойственно книгам Жюля Верна. «Будучи ребенком, летом я зачитывался этими книгами, – вспоминает продюсер Бо Флинн. – Такие истории спускают твое воображение с поводка». «Именно это я и хотел видеть на экране, когда был ребенком, и я думаю, получилось отличное кино для семейного просмотра, – продолжает Пейтон. – Оно энергичное, забавное, со странными созданиями и определенными душевными моментами, которые, надеюсь, тронут сердца детей и взрослых».

Myst, или MYST — компьютерная игра в жанре графического квеста, созданная братьями Робином и Рэндом Миллерами (Robyn Miller, Rand Miller). Разработана студией Cyan и издана компанией Brøderbund. Братья Миллеры начали работу над игрой в 1991 году, а выпущена она была на компьютерах Macintosh 24 сентября 1993 года. Игра стала образцом для создания приключенческих игр, породив впоследствии целый ряд похожих проектов. Кроме того, успех игры позволил создать целый Myst-игросериал, включающий в себя четыре продолжения. Сюжет игры был положен в основу нескольких художественных произведений. Серия Myst включает в себя ряд компьютерных игр и литературных произведений, повествующих о событиях, связанных с А́трусом (Atrus) и его семьёй, потомками древней цивилизации D"ni, обитавшей глубоко под землёй и способной с помощью Искусства создавать книги-порталы, ведущие в параллельные миры. По словам разработчиков, уединенная и загадочная атмосфера острова Myst своим появлением обязана прежде всего роману «Таинственный остров» французского писателя-фантаста Жюля Верна. Определённое влияние на создателей игры оказал также роман аргентинского писателя Адольфо Биой Касареса «Изобретение Мореля».

Возвращение на таинственный остров (англ. Return to Mysterious Island) — компьютерная игра в жанре квест по мотивам романа Жюля Верна «Таинственный остров». Игра разработана компанией "Kheops Studio" и выпущена компанией The Adventure Company в 2004 году. В России игра издается компанией Руссобит-М. В 2008 году компания "Kheops Studios" выпустила ремейк игры "Возвращение на таинственный остров". "Отважная путешественница Мина, решившаяся на кругосветное плавание, и не представляла, какие сюрпризы приготовила ей судьба. Кто мог подумать, что кораблекрушения не остались в прошлом, что и в наш век высоких технологий еще есть необитаемые острова, всегда готовые приютить горе-мореплавателя? Вот на одном из таких "уютных" уголков и оказалась наша героиня. Но нового Робинзона из нее не вышло - слишком много важных дел появилось: сдружиться с призраком капитана Немо, посетить легендарный Наутилус, разобраться со странным силовым полем, превратившим райское место в остров-тюрьму. В общем, дел по горло! Причем тут Жюль Верн? Жюль Верн, поверьте, очень бы хотел получить ответы на два вопроса: каким образом уничтоженный им Таинственный Остров остался невредимым аж до 2010 года, и как туда попала Мина, если остров окружен силовым полем? ". Среди особенностей игры стоит отметить приятную музыку (не зря потрудился Yan Volsy и певица Djazia Satour).

Жюль Верн

«Таинственный остров»

Март 1865 г. В США во время гражданской войны пятеро смельчаков-северян бегут из взятого южанами Ричмонда на воздушном шаре. Страшная буря выбрасывает четверых из них на берег необитаемого острова в Южном полушарии. Пятый человек и его собака скрываются в море недалеко от берега. Этот пятый — некто Сайрес Смит, талантливый инженер и учёный, душа и руководитель отряда путешественников — в течение нескольких дней невольно держит в напряжении своих спутников, которые нигде не могут отыскать ни его самого, ни преданного ему пса Топа. Больше всех страдает бывший раб, а ныне преданный слуга Смита — негр Наб. В воздушном шаре находились также военный журналист и друг Смита, Гедеон Спилет, человек очень энергичный и решительный, обладающий кипучим умом; моряк Пенкроф, добродушный и предприимчивый смельчак; пятнадцатилетний Харберт Браун, сын капитана корабля, на котором плавал Пенкроф, оставшийся сиротой, и к которому моряк относится как к собственному сыну. После утомительных поисков Наб наконец находит своего необъяснимым образом спасшегося хозяина в миле от берега. Каждый из новых поселенцев острова обладает незаменимыми талантами, а под руководством Сайреса и Спилета эти отважные люди сплачиваются и становятся единой командой. Сначала с помощью простейших подручных средств, затем производя на собственных небольших фабриках все более и более сложные предметы труда и обихода, поселенцы обустраивают свою жизнь. Они охотятся, собирают съедобные растения, устриц, затем даже разводят домашнюю живность и занимаются земледелием. Жилище они устраивают себе высоко в скале, в освобождённой от воды пещере. Вскоре, благодаря своему трудолюбию и уму, колонисты уже не знают нужды ни в еде, ни в одежде, ни в тепле и уюте. У них есть все, кроме известий о родине, о судьбе которой они очень тревожатся.

Однажды, возвращаясь в своё жилище, названное ими Гранитным дворцом, они видят, что внутри хозяйничают обезьяны. Через некоторое время, словно под влиянием безумного страха, обезьяны начинают выпрыгивать из окон, и чья-то рука выбрасывает путешественникам верёвочную лестницу, которую обезьяны подняли в дом. Внутри люди находят ещё одну обезьяну — орангутанга, которую оставляют у себя и называют дядюшкой Юпом. В дальнейшем Юп становится людям другом, слугой и незаменимым помощником.

В другой день поселенцы находят на песке ящик с инструментами, огнестрельным оружием, различными приборами, одеждой, кухонной утварью и книгами на английском языке. Поселенцы недоумевают, откуда мог взяться этот ящик. По карте, также оказавшейся в ящике, они обнаруживают, что рядом с их островом, на карте не отмеченном, расположен остров Табор. Моряк Пенкроф загорается желанием отправиться на него. При помощи своих друзей он строит бот. Когда бот готов, все вместе отправляются на нем в пробное плавание вокруг острова. Во время него они находят бутылку с запиской, где говорится, что потерпевший кораблекрушение человек ждёт спасения на острове Табор. Это событие укрепляет уверенность Пенкрофа в необходимости посещения соседнего острова. Пенкроф, журналист Гедеон Спилет и Харберт отправляются в плавание. Прибыв на Табор, они обнаруживают маленькую лачугу, где по всем признакам уже давно никто не живёт. Они разбредаются по острову, не надеясь увидеть живого человека, и пытаются отыскать хотя бы его останки. Внезапно они слышат крик Харберта и бросаются ему на помощь. Они видят, что Харберт борется с неким обросшим волосами существом, похожим на обезьяну. Однако обезьяна оказывается одичавшим человеком. Путешественники связывают его и перевозят на свой остров. Они отводят ему отдельную комнату в Гранитном дворце. Благодаря их вниманию и заботам дикарь вскоре вновь превращается в цивилизованного человека и рассказывает им свою историю. Оказывается, что зовут его Айртоном, он бывший преступник, хотел овладеть парусником «Дункан» и с помощью таких же, каким был он, отбросов общества превратить его в пиратское судно. Однако его планам не суждено было сбыться, и в наказание двенадцать лет назад его оставили на необитаемом острове Табор, с тем чтобы он осознал свой поступок и искупил свой грех. Однако хозяин «Дункана» Эдуард Гленарван сказал, что когда-нибудь вернётся за Айртоном. Поселенцы видят, что Айртон искренне раскаивается в своих прошлых прегрешениях, да и им он старается всячески быть полезным. Поэтому они не склонны судить его за прошлые проступки и охотно принимают его в своё общество. Однако Айртону требуется время, и поэтому он просит дать ему возможность пожить в корале, который поселенцы построили для своих одомашненных животных на некотором расстоянии от Гранитного дворца.

Когда бот ночью в бурю возвращался с острова Табор, его спас костёр, который, как думали плывшие на нем, разожгли их друзья. Однако оказывается, что они к этому были непричастны. Выясняется также, что Айртон не бросал в море бутылку с запиской. Поселенцы не могут объяснить эти таинственные события. Они все больше склоняются к мысли, что кроме них на острове Линкольна, как они его окрестили, живёт ещё кто-то, их таинственный благодетель, часто приходящий им на помощь в самых сложных ситуациях. Они даже предпринимают поисковую экспедицию в надежде обнаружить место его пребывания. Однако поиски заканчиваются безрезультатно.

На следующее лето (ибо с тех пор, как Айртон появился на их острове, и до того момента, как он рассказал им свою историю, прошло уже пять месяцев и лето закончилось, а в холодное время года совершать плавание опасно) они решают вновь добраться до острова Табор, чтобы оставить в хижине записку. В записке они намерены предупредить капитана Гленарвана в случае, если он вернётся, что Айртон и пятеро других потерпевших крушение ждут помощи на соседнем острове.

Поселенцы живут на своём острове уже три года. Их жизнь, их хозяйство достигли процветания. Они уже собирают богатые урожаи пшеницы, выращенной из единственного зёрнышка, три года назад обнаруженного в кармане у Харберта, построили мельницу, разводят домашнюю птицу, полностью обустроили своё жилище, из шерсти муфлонов сделали себе новую тёплую одежду и одеяла. Однако мирную жизнь их омрачает одно происшествие, которое грозит им гибелью. Однажды, глядя на море, они видят вдалеке прекрасно оснащённое судно, но над судном реет чёрный флаг. Судно встаёт на якорь у берега. На нем видны прекрасные дальнобойные пушки. Айртон под покровом ночи пробирается на корабль, чтобы произвести разведку. Оказывается, что на корабле находится пятьдесят пиратов. Чудом ускользнув от них, Айртон возвращается на берег и сообщает друзьям, что им необходимо готовиться к битве. Наутро с корабля спускаются две шлюпки. На первой поселенцы подстреливают троих, и она возвращается обратно, вторая же пристаёт к берегу, а шестеро оставшихся на ней пиратов скрываются в лесу. С судна палят из пушек, и оно ещё ближе подходит к берегу. Кажется, что горстку поселенцев уже ничто не в силах спасти. Внезапно огромная волна вздымается под кораблём, и он тонет. Все находящиеся на нем пираты погибают. Как оказывается впоследствии, корабль подорвался на мине, и это событие окончательно убеждает обитателей острова, что они здесь не одни.

Сначала они не собираются истреблять пиратов, желая предоставить им возможность вести мирную жизнь. Но оказывается, что разбойники на это не способны. Они начинают грабить и жечь хозяйство поселенцев. Айртон отправляется в кораль проведать животных. Пираты хватают его и относят в пещеру, где пытками хотят добиться от него согласия перейти на их сторону. Айртон не сдаётся. Его друзья идут ему на помощь, однако в корале Харберта серьёзно ранят, и друзья остаются в нем, не имея возможности двинуться в обратный путь с находящимся при смерти юношей. Через несколько дней они все же отправляются в Гранитный дворец. В результате перехода у Харберта начинается злокачественная лихорадка, он находится при смерти. В очередной раз в их жизнь вмешивается провидение и рука их доброго таинственного друга подбрасывает им необходимое лекарство. Харберт полностью выздоравливает. Поселенцы намерены нанести окончательный удар по пиратам. Они идут в кораль, где предполагают их найти, но находят там измученного и еле живого Айртона, а неподалёку — трупы разбойников. Айртон сообщает, что не знает, как оказался в корале, кто перенёс его из пещеры и убил пиратов. Однако он сообщает одно печальное известие. Неделю назад бандиты вышли в море, но, не умея управлять ботом, разбили его о прибрежные рифы. Поездку на Табор приходится отложить до постройки нового средства передвижения. В течение следующих семи месяцев таинственный незнакомец никак не даёт о себе знать. Тем временем на острове просыпается вулкан, который колонисты считали уже умершим. Они строят новый большой корабль, который в случае необходимости мог бы доставить их до обитаемой земли.

Однажды вечером, уже готовясь ложиться спать, обитатели Гранитного дворца слышат звонок. Срабатывает телеграф, который они провели от кораля до своего дома. Их срочно вызывают в кораль. Там они находят записку с просьбой идти вдоль дополнительного провода. Кабель приводит их в огромный грот, где они, к своему изумлению, видят подводную лодку. В ней они знакомятся с её хозяином и своим покровителем, капитаном Немо, индийским принцем Даккаром, всю жизнь боровшимся за независимость своей родины. Он, уже шестидесятилетний старик, похоронивший всех своих соратников, находится при смерти. Немо дарит новым друзьям ларец с драгоценностями и предупреждает, что при извержении вулкана остров (такова его структура) взорвётся. Он умирает, поселенцы задраивают люки лодки и спускают её под воду, а сами целыми днями без устали строят новый корабль. Однако не успевают его закончить. Все живое гибнет во время взрыва острова, от которого остаётся лишь небольшой риф в океане. Поселенцев, ночевавших в палатке на берегу, воздушной волной отбрасывает в море. Все они, за исключением Юпа, остаются в живых. Больше десяти дней они сидят на рифе, почти умирая от голода и уже ни на что не надеясь. Вдруг они видят корабль. Это «Дункан». Он спасает всех. Как потом обнаруживается, капитан Немо, когда ещё бот был в сохранности, сплавал на нем на Табор и оставил спасателям записку.

Вернувшись в Америку, на драгоценности, подаренные капитаном Немо, друзья покупают большой участок земли и живут на нем так же, как жили на острове Линкольна.

Весной 1865 года в США во время гражданской войны южане захватили Ричмонд. Пятеро ребят улетают из города на воздушном шаре, но буря сбивает их с пути, и они оказываются в Южном полушарии на необитаемом острове. Пятому смельчаку, Сайресу Смиту, который и возглавил это путешествие, не удалось выбраться на берег. Исчез и его пес Топ. Несколько дней путешественники продолжают поиски: слуга пропавшего Наб, журналист Гедеон Спилет, моряк Пенкроф и его 15-летний подопечный Харберт Браун. И неожиданно Смита находят в миле от берега. Поселенцы пытаются обжиться на новом месте, обустраивают свое жилище на высоте в пещере, начинают заниматься животноводством и земледелием. Однажды в их жилище забрались обезьяны, а после прихода хозяев все разбежались, кроме одного орангутанга, которого люди прозвали Юпа и позволили жить с ними.

Поселенцы обнаружили на острове ящик с ценными вещами: инструментами, оружием, книгами, одеждой и кухонными приборами. Там они находят карту, на которой видят рядом находящийся остров Табор. Поселенцы строят бот и осуществляют пробное плавание, во время которого ловят в море бутылку с запиской от потерпевшего кораблекрушения человека с соседней земли. Харберт, Пенкроф и Спилет плывут на Табор, но в обнаруженной хижине никого не находят. Во время поисков на 15-летнего мальчишку нападает одичавший человек, которого они связывают и вечером решают перевезти к себе на остров. По возвращению назад люди попадаю в бурю, и только благодаря пылающему костру они находят путь домой. Но на острове выясняется, что огонь разожгли не их друзья. Дикарем оказывается преступник Айртон, который 12 лет назад хотел захватить парусник «Дункан» и стать пиратом, и за это его высадили на необитаемом острове, обещая когда-нибудь вернуться за ним. Также он уверял, что не писал никакой записки о спасении. Поселенцы жалеют Айртона и принимают в свой коллектив. Но дикарь просит некоторое время пожить вдали от них в постройке, возведенной ими для животных.

Друзья начинают подозревать, что еще кто-то живет на острове и тайно им помогает. Они предпринимают поиски, но ничего не обнаруживают. За три года жизни на острове друзья сделали свое пребывание комфортным: увеличили урожаи пшеницы, построили мельницу, научились изготавливать одежду. Однажды к их острову приплыл корабль пиратов, поселенцы отчаянно защищались, но силы неравны. Неожиданно судно подорвалось на мине и утонуло. Выжившие пираты не хотят мирного сожительства, постоянно наносят вред их хозяйству и захватывают в плен Айртона. Во время его освобождения тяжело ранят Харберта, в результате чего у юноши появляется смертельная лихорадка. Но жизнь ему спасает неизвестно откуда взявшееся лекарство. При следующей попытке вызволить Айртона поселенцы обнаруживают еле живого друга, который не помнил, как были убиты все пираты.

Через несколько месяцев просыпается на острове вулкан, и друзья начинают строить корабль для своего спасения. В корабле после встречи с пиратами было установлено средство связи с жилищем. Однажды они услышали сигнал, а придя на место, обнаружили записку и кабель, который привел их к гроту с подводной лодкой. Внутри ее они знакомятся со своим тайным покровителем, 60- летним капитаном Немо, который перед смертью подарил им драгоценности. Друзья не успевают достроить свой корабль, когда взорвался вулкан. Они смогли спастись на маленьком рифе, на котором их и обнаружил капитан «Дункана», приплывший за Айртоном.

Сочинения

Поздние романы Жюля Верна Что умеет и что имеет «Наутилус» «Наутилус» капитана Немо явление не только литературного порядка